Город и город - Чайна Мьевилль (2020)

– Знаю, знаю… – Я поехал дальше. – Если ты не уверена, что он в Бешеле, то ты его не тронешь. Говорю же, я просто хочу, чтобы ты пошла погулять, и если там случайно кто-то действительно окажется в Бешеле, то ты могла бы его арестовать. И держи меня в курсе, где ты, ладно? И будь начеку.

– Чего мне опасаться, босс?

Хороший вопрос. Боуден, скорее всего, не нападет ни на Датта, ни на Корви, ведь иначе тогда он станет преступником в Бешеле или Уль-Коме. Если он нападет на обоих, то создаст пролом, что – хоть в это и невозможно было поверить – он еще не сделал. В равной мере находился в обоих городах. Пешеход Шредингера.

– Датт, вы где?

– Наполовину прошел улицу Тейпей. – Улица Тейпей гросстопично делила пространство с Миранди-штрас в Бешеле. Я сказал Корви, куда ей нужно идти. – Я скоро буду.

Я уже переехал через реку, и число машин на улице стало увеличиваться.

– Датт, где он? То есть где вы?

Он объяснил. Боуден выбирал пересеченные улицы. Если бы он вышел на одну из сплошных, то полностью оказался бы в одном из городов, и тогда его можно было бы арестовать. В центре старые улицы были слишком узкими и извилистыми, здесь машина уже не экономила бы мне время. Поэтому я бросил ее и побежал по брусчатке, под нависающими карнизами домов в Старом городе Бешеля, мимо филигранных мозаик и сводов Старого города Уль-Комы.

– С дороги! – кричал я немногочисленным прохожим, которые оказывались у меня на пути. В одной руке я держал знак Пролома, в другой – телефон.

– Босс, я в конце Миранди-штрасс. – Голос Корви изменился. Она не признавала, что может увидеть Боудена, но и не утверждала, что не-видит его, – и она уже не просто следовала моим инструкциям. Она рядом с ним. Возможно, он ее увидит.

Я снова осмотрел оружие Ашила, но так и не понял, как с ним обращаться. Я положил его в карман и направился туда, где в Бешеле ждала Корви, а в Уль-Коме – Датт. А куда направлялся Боуден, никто не мог сказать.

* * *

Первым я заметил Датта. Он был в форме, с загипсованной рукой. Здоровой рукой он прижимал телефон к уху. Проходя мимо него, я похлопал его по плечу. Он здорово перепугался, затем увидел, что это я, и ахнул. Он медленно закрыл телефон и на долю секунды глазами указал направление. На его лице застыло выражение, которое я не мог разгадать.

Он мог ничего мне не показывать. Хотя на пересеченной улице было несколько храбрецов, Боудена я заметил сразу. Он шел странной, немыслимой походкой. Ее невозможно описать, но для тех, кто привык к языку жестов Бешеля и Уль-Комы, она была оторвана от корней, намеренно лишена национальной идентичности. Я увидел его сзади. Он не шел куда глаза глядят, но уверенно, с патологической нейтральностью шагал прочь от центров городов в сторону границ и гор.

Несколько любопытных граждан глядели на него с явной неуверенностью – наполовину отводя взгляды, не понимая, куда именно они должны смотреть. Я указал на каждого из них по очереди и сделал знак «уходите» – и они пошли прочь. Возможно, кто-то смотрел из окна, но это можно было отрицать. Двигаясь под нависающими зданиями Бешеля и среди запутанной системы канав Уль-Комы, я приблизился к Боудену.

В нескольких метрах от него за мной наблюдала Корви. Она убрала телефон и достала оружие, но по-прежнему не смотрела прямо на Боудена – на тот случай, если он все-таки не в Бешеле. Возможно, за нами откуда-то следил Пролом. Боуден еще не нарушил правила, чтобы привлечь к себе их внимание: они не могли его тронуть.

Не сбавляя шаг, я выставил руку. Корви сжала ее, и на мгновение мы посмотрели друг другу в глаза. Оглянувшись, я увидел ее и Датта: они стояли в нескольких метрах друг от друга в разных городах и смотрели на меня. Наконец-то уже настало утро.

* * *

– Боуден.

Он обернулся. Лицо его было напряжено. В руках он что-то держал.