Я обернулась. По обе стороны от меня протянулись темные зеркала. Овальные, круглые, квадратные, большие и маленькие. Некоторые из них оказались завешены тканью. Я медленно шла по красной ковровой дорожке, в полумраке казавшейся шелковой кровавой рекой, и клялась больше не смотреть триллеров перед сном. Я ждала клоуна, который выскочит из-за угла, но собственная фантазия меня удивила.

— Помоги! Пожалуйста, помоги!

Я облизнула сухие губы и обреченно обернулась на женский зов. К счастью, никто тут же не вонзил мне нож в живот. Чувствуя себя глупой блондинкой из фильмов ужасов, которая зачем-то спускается в страшный подвал, я сделала шаг к зеркалу, подёрнувшемуся разводами. По нему шли круги, будто кто-то бросил камень в спокойную гладь воды.

— Кто здесь? — глупо спросила я, изрядно труся.

Что уж говорить, сон мне катастрофически не нравился!

— Спаси! Пожалуйста!

Я не теряла надежды на диалог.

— Чего ты хочешь?

— Спастись! Пожалуйста!

Я помолчала, поежилась, рассматривая тени на голых стенах, и мудро, как мне показалось, изрекла:

— Так спасайся.

— Ты согласна?

Мне бы насторожиться. Таинственная незнакомка из зеркала, лица которой я по-прежнему не видела, явно воспряла духом. Из голоса ушли все тоскливые нотки, и в стонах больше не слышалось «все тлен, товарищи».

— Чтобы ты спаслась? — уточнила я, раздумывая над тем, когда уже закончится этот кошмар. Впервые во сне я четко понимала, что сплю. — Конечно. Почему нет?

— Скажи это еще раз!

Из нервно подрагивающей глади зеркала высунулась тонкая женская рука и ухватила меня за ворот кожаной куртки.

— Эй! — закричала я в панике. — Ты что творишь?!

— Скажи, что согласна помочь.

— Да согласна я, согласна! — завопила я, отбиваясь уже всерьез. — Отпусти!

Пальцы разжались, и я кубарем улетела к противоположной стене, чудом не задев другого зеркала.

— И что теперь? — растерянно спросила я, потирая ушибленное плечо.

— А теперь — спи, — торжественно разрешил голос, показавшийся смутно знакомым.

— Подожди, а разве…

На тело внезапно накатила слабость, в голове зашумело, как при резком спуске с большой высоты, и на меня снизошла темнота.

Больше снов не было, а утром…

Утром я проснулась в своем теле, но абсолютно точно не в своей постели и даже не в своем мире.

* * *

Я заложила руки за голову и сладко потянулась. Обрывки странного сна снова всплыли в памяти, и постель вдруг показалась подозрительно мягкой. Я медленно приподнялась — перина подо мной немного прогнулась — и спустила босые ноги, путавшиеся в длинной белоснежной сорочке, на пол.

Прищурившись, я с громко ухающим сердцем, упавшим куда-то в пятки, огляделась. Место, где я очутилась, меньше всего напоминало мое съемное, довольно скромное, жилье. Нижняя часть стен просторной комнаты была закрыта лакированными, натертыми до блеска панелями из светлого дерева, а верхняя — притягивала взгляд девичьими обоями в мелкий цветочек. С высокого потолка свисала огромная темно-зеленая люстра с ажурной вязью рожков. Вот только на месте лампочек виднелись… огарки свеч.

Я сглотнула и осторожно встала с разобранной постели с россыпью мелких вышитых подушек в изголовье. Стараясь унять внутреннюю дрожь, я обхватила себя руками и снова прошлась растерянным взглядом по комнате.

В большое овальное окно, застекленное словно наспех, стучал ветер. Один из его порывов прилепил к стеклу пожелтевший лист, и тот так и остался там, подрагивая тонким черешком.