Лента Мёбиуса - Франк Тилье (2018)

Натянув латексную перчатку, Вик направился к выключателю и попытался включить свет.

– А жизнь вообще – сплошное битье палкой по башке, – отозвался он. – Но я умею держать удар.

– У тебя была сладкая жизнь, по-французски сладкая, у тебя были деньги, был дом, куда ты возвращался. О каких ударах ты говоришь? – Он пожал плечами и продолжил: – Не возись со светом, света нет. Его не было, уже когда мы приехали. В этой хибаре не осталось ни одного целого предохранителя. И не говори, что это странно, без тебя знаю.

Ван подошел к луже крови и указал на постер: на нем в солнечных лучах нежилась на белом песке женщина.

– Это жертва. Аннабель Леруа.

– Вот черт…

– Да уж… Бывшая порнозвезда, которая стала независимой путаной класса люкс. Когда я говорю «бывшая», это значит, что ей было двадцать шесть лет, а когда я говорю «класса люкс», то это действительно люкс. Добыча для жирных рыб: администрация президента, бизнесмены, адвокаты.

Он выдержал многозначительную паузу.

Вик разглядывал силиконовые губы и искусственный ультрафиолетовый загар на глянцевой бумаге постера.

– Ох ты черт, ну и бомбочка!

– И теперь она взорвалась. Ее, с раздвинутыми ногами, привязали к кровати.

– Головой вверх? Глаза были завязаны или нет? Она была голая?

– Да, нет, да. Не строй из себя профайлера, парень, ты довольно быстро поймешь: ничего не бывает просто так. Но я тебе не учитель. Ты только что из школы, у тебя еще голод до дел, и это нормально. Но это быстро пройдет. Может, уже завтра ты предпочтешь остаться дома.

Ван похрустел суставами пальцев. Эту процедуру он регулярно проделывал по нескольку раз на дню.

– Судмедэксперт насчитал больше ста иголок, повсюду воткнутых в тело: в лоб, в скулы, в плечи, в грудь, в ноги.

Вик поежился:

– Акупунктура? Игры садомазо?

– Просто бойня. Иначе бывает редко. Убийца отрезал ей последние фаланги пальцев, вырезал язык и губы. Она была голая, но он обернул ей бедра простыней: вроде бы одел и срам прикрыл. А вот челюсти были раздвинуты такой заржавевшей штуковиной, наподобие… Ну как ее… Черт, как она называется?

Вик, застыв на месте, глядел на матрас. Жестокие слова Вана стучали у него в мозгу.

– Эй, лейтенант, как она называется?

– Расширитель челюстей?

– Вот-вот, расширитель. По виду многочисленных резаных ран и по тому, что жертва сильно потела, Демектен полагает, что пытка продолжалась немалое время.

– Демектен?

– Это судмедэксперт.

До Вика с большим опозданием дошел конец фразы: «немалое время». Совсем как в фильмах или романах. Какой преступник задержится на месте преступления, кроме отъявленного садиста?

Он попытался размышлять по правилам. «Никаких эмоций», объясняли им в курсе психологии. Как будто можно контролировать свое нутро.

– Сексуальные услуги?

– Нет, и это тоже нет. Тут что-то другое. У нее в правой руке был зажат обрывок какой-то странной кожи… похожий на шкурку змеи.

Не прерывая объяснений, он указал носком ботинка место возле кровати:

– А вот эти три вмятины, расположенные треугольником, тебе ни о чем не говорят?

Вик присел на корточки:

– Похоже на следы от штатива, от треноги.

– Вот-вот. Возможно, преступление фотографировали.

– Неправда, не может быть.

Мо Ван подошел к выдвижным ящикам:

– По предварительным данным, Леруа сняла это помещение всего два месяца назад. У нее обнаружили счета из агентства по найму помещений, и первый датирован мартом.

Вик стащил с себя маску: в ней стало душно. Потом взглянул на стену за кроватью:

– Тут на постере написано: «78/100». Что думаешь по этому поводу? Семьдесят восемь из ста? Семьдесят восемь процентов? Семьдесят восемь сантиметров?

Он ближе подошел к постеру. Четкий, уверенный почерк не выдавал ни страха, ни паники, ни гнева.