Самаэль - Галина Кор (2021)

— Что это, вообще, было? — спрашивает Матвей, по-моему.

— Ну, вообще, это реальные возможности оборудования, которое стоит у вас уже два года, а вы использовали его на один процент, из ста возможных.

— Да это просто охренеть как круто…, - восклицает Кир, — Это просто…, просто, словами не сказать…, одни маты в голове.

— Ура! Я рада, что вам нравиться, но… переодеваемся и ко мне в кабинет — разбор ошибок. Ясно. — А меня никто не слышит, все делятся впечатлениями и гудят как пчелы, — тогда все завтра.

Выхожу из гримерной и ползу к себе в кабинет. Я устала. И сил нет. Села в кресло за столом и провалилась в сон.

Чувствую, что лечу. Приятный запах проникает через нос прямо в голову, я и понимаю, что это — Его запах. Запах Ангела, с привкусом смерти. Начинаю бурчать и слышу сквозь сон: «Спи, мышка». И я сплю…

Глава 10

Прохожу по коридору и слышу восторженный галдёж танцоров. Да. Такого они не ожидали от мышки… А куда ж она сбежала… Подхожу к ее кабинету и открываю дверь. Ева, как маленький ребенок умостилась в рабочем кресле, подтянула к себе ноги, а ручки сложила под головой, еще и рот приоткрыт. Стою и пялюсь на нее. Кто б дал мне ответ, почему меня так тянет к ней? В моей жизни только одна женщина, к которой я испытываю глубокую благодарность и любовь, и никакого сексуального подтекста, потому что это — мать. Остальные — пустышки, резиновые куклы для удовлетворения моих желаний и потребностей. Нет чувств, нет обязательств, нет… ни-че-го. А здесь, рядом с Евой, меня просто разрывает на части.

Достал в диване спрятанную подушку и плед. Аккуратно поднял Еву и перенес на диван. Во сне она что-то начала бурчать, вот неугомонная, даже там активна. Прошептал ей: «Спи, мышка». Укрыл пледом и ушел от греха подальше.

Решил не ехать домой и тоже устроился у себя в кабинете. Я только закрыл глаза, а такое чувство, что провалился в прошлое.

Мне исполнилось десять. Я помню перепуганное лицо матери, когда она ночью пробралась к нам в детскую и закрыв мне ладонью рот, быстро начала шептать на ухо, чтобы я быстро, а главное тихо, собирался. Я одел свои поношенные вещи, отец сильно нас не баловал, он был очень строг и деспотичен, за небольшую провинность мог всыпать так, что некоторые писались кровью. Выбравшись из барака, мы с матерью пошли в лес. Наша община жила в пару десятках километров от города, поэтому выезжали оттуда редко, и то избранные, которые не раз доказывали отцу свою преданность.

Была глубокая ночь. Мы отошли на приличное расстояние от общины, прежде чем я смог заговорить и спросить у матери причину нашего побега. Я не хочу сказать, что мне там страшно нравилось, но я знал, что, если нас поймают, нам не жить. На мои вопросы мать долго не отвечала, а потом, когда мы вышли на опушку леса и луна осветила ее лицо, я увидел, что она плачет. Мать — единственный человек, который искренне любит меня и всегда защищала меня от отца и других детей. Родился я раньше срока, поэтому был слаб и долгое время отставал в развитии от сверстников.

Она погладила меня по щеке и сказала, что все расскажет, как только мы будем в безопасности.