Хозяин - Александра Лисина (2018)

Он до скрипа сжал кулаки, снова напомнив себе, что не имеет на нее никаких права. И даже перстень ничего не значил перед тем прошлым, что легло между ними бесконечной пропастью. Это был его выбор. Это было ее решение. И то, как суровая Гончая встретила его сегодня, говорило лишь о том, что она вернулась в Аккмал не за тем, на что он смутно надеялся. Ее голубые глаза были снова холодны, как лед, лицо — подчеркнуто бесстрастным, голос — мертвым и колючим, а глаза…

Таррэн медленно отступил на шаг, усилием воли заставив глупое сердце умолкнуть. Что ж, такова жизнь. Зря он полагал, что она изменится и забудет свои прежние планы. Раз уж с заставы сорвалась, чтобы отыскать и холодно высказать все, что о нем думает…

— Значит, теперь на тебя не действуют мои руны? — сухо поинтересовалась Белка, когда он осторожно попятился.

Таррэн неслышно вздохнул. Даже ее голос сладкой дрожью отзывался внутри, а он не мог, просто не мог ее потревожить. Только крепко зажмурился и помотал головой, отгоняя неразумные желания.

— Да. Магия перстня сводит их на нет.

— То есть если я покажу тебе спину, ты не изменишься?

«Если ты покажешь мне спину, я не смогу уйти!» — молча взвыл эльф, прекрасно понимая, что это станет последней ошибкой в его долгой жизни.

Белка странно хмыкнула.

— Забавно. Интересно, что сделал бы Талларен, если бы узнал, как сильно промахнулся с перстнем?

«Удавился бы с горя!»

— А другие руны? — быстро покосилась она. — Они тоже не действуют?

Эльф внутренне сжался, как наяву увидев руны сродства и влечения, от которых при одном только воспоминании темнело в глазах. Проклятье! Убил бы брата, если бы мог, потому что его маниакальное стремление к совершенству превратило Белку в безупречную ловушку, коварную и смертельно опасную мышеловку для одного глупого темного! Знала бы она, что перстень избавил его лишь от одного рока — воздействия рун подчинения, превращавших в безумца любого мужчину. Позволил смотреть на нее без опаски, не стать слюнявым идиотом, когда пришлось перевязывать ее раны и невольно видеть исчерченную магическими знаками кожу. Но вместе с тем… боги, кажется, он даже усилил магию остальных рун! Особенно тех, что неумолимо влекли к ней отовсюду! Заставляли бросать дела и мчаться навстречу, страстно желая быть рядом, касаться ее и с жадностью искать ее мягкие губы. Они сводили его с ума даже сейчас! И если бы не стальные нервы, если бы не многовековая привычка сдерживать себя, свой «Огонь», от которого могли пострадать окружающие, он бы не устоял.

— Рад, что ты в порядке, — хрипло сказал темный эльф и, внутренне дрожа от сделанного над собой насилия, с неимоверным трудом повернулся к дверям. — Прости, что так вышло, но пока ты носишь перстень, твоя магия против меня бессильна. Если хочешь, сними его и спрячь, хочешь — разбей, теперь это твое право. И извини, что потревожил. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.

Он быстро шагнул в коридор, чтобы не поддаться искушению, и с облегчением перевел дух… как вдруг сзади раздался гневный выдох, а затем над его ухом просвистело что-то острое и с глухим стуком вонзилось в косяк.

Таррэн осторожно скосил глаза и наткнулся на пугливо подрагивающую рукоять эльфийского ножа. Его собственного ножа, между прочим, который Белка всего полтора месяца назад стащила здесь же, в Аккмале. А теперь возвращала обратно, как и пообещала когда-то, но не один, а с жалобно звякнувшим кольцом на острие.

— Забери эту гадость!..

Он прикусил губу и послушно снял родовой перстень, пришпиленный к дереву изящным клинком. Если бы она хотела, то могла бы разбить его хоть сейчас. Отомстить за все, что пережила по вине его рода. Не зря несколько дней назад у него сердце болезненно сжалось. Но даже тогда она сдержалась: не стала убивать исподтишка, а вместо этого рванула следом. И вот — нашла его здесь, увидела и… что теперь?