Долгожданное возвращение - Браун Сандра (1999)

– И пожалуй, я очень удобная мишень для психа, у которого поехала крыша.

– Я не псих!

– Тогда почему же вы посылаете мне эти письма? Это совсем не оригинально. Я получаю таких писем штук десять в день.

– Поздравляю.

– Не все письма такие уж хорошие. Одни от религиозных дураков, которые считают, что мы вторглись туда, куда Богом запрещено. Некоторые находят подтверждение этому в катастрофе «Челленджера». В наказание за вмешательство в божественное устройство мира и прочую чепуху. У меня были предложения жениться и другие непристойные предложения, – сухо добавил он.

– Как же вам везет!

Не обращая внимания на ее язвительное замечание, продолжал:

– Но ваши письма очень оригинальны. Вы первая, кто написал, что у вас от меня ребенок.

– Разве вы не слышали? Я же сказала, что у меня нет детей. Как же вы можете быть отцом?

– Я говорю совершенно серьезно, мисс Хиббс, – закричал он.

Марни встала. Кинкейд тоже. Он следил за тем, как она подходит к своему рабочему столу и рассеянно перекладывает карандаши и кисти, стоящие в разных подставках.

– Вы также первая, кто грозит рассказать об этом, если я не выполню ваши требования.

Она повернулась, чтобы рассмотреть Кинкейда поближе. Даже почувствовала прикосновение его брюк к своим голым ногам.

– Как же я могу вам угрожать? Вам, известному герою-астронавту. Все американцы восторженно следили у телевизоров за космическим рукопожатием с русским космонавтом. В Нью-Йорке была торжественная встреча в честь вашего экипажа. Президент пригласил вас на обед в Белый дом. Благодаря вам в лучшую сторону изменилось общественное мнение о НАСА, которое было не очень хорошим после катастрофы «Челленджера». Стихла критика о полетах человека в космос. Надо быть полной дурой или сумасшедшей, чтобы сражаться с такой знаменитостью. Уверяю вас, я ни то, ни другое.

– Вы назвали меня Ло.

После такой длинной тирады эта короткая фраза слегка отрезвила ее.

– Когда вы меня узнали, то назвали меня Ло.

– Но это же ваше имя.

– Обычно малознакомые люди называют меня полковник Кинкейд, а не фамильярно – Ло. Конечно, если только мы не встречались раньше.

Она не обратила внимания на это замечание.

– Чего же требуют от вас в этих письмах?

– Прежде всего денег.

– Денег? – удивилась она. – Как это низко.

– После публичного признания моего сына.

Марни отодвинулась от него. Когда он так близко, не могла спокойно думать. Она начала перебирать эскизы, лежавшие на столе.

– Я независимая, самостоятельная женщина. Я бы никогда не попросила денег ни у вас, ни у кого-то другого.

– Вы живете в хорошем месте, в большом доме.

– Это дом моих родителей.

– Они живут с вами?

– Нет, отец умер, а маму несколько месяцев назад парализовало, и она сейчас находится в пансионате. – Марни сложила эскизы и посмотрела на него. – Я сама зарабатываю себе на жизнь. А собственно, какое вам до этого дело?

– Я думаю, жертва должна знать своего преследователя. Во всех отношениях, – добавил Кинкейд двусмысленно.

Он снова посмотрел на нее. На этот раз медленнее и внимательнее. Она заметила, что его взгляд остановился на ее груди, к которой прилипла мокрая майка. Марни почувствовала, как ее соски затвердели, и с трудом убедила себя, что это от холодного воздуха кондиционера, а не от пристального взгляда Кинкейда.

– А сейчас прошу меня извинить, – сказала она немного неестественно. – Ко мне скоро должны прийти, и мне нужно привести себя в порядок.

– Кто должен прийти, агент?

Заметив ее удивленный взгляд, он произнес: