– Ну, не знаю… Думаешь, не стоит так упираться? Попозже что-нибудь решу насчет отпуска, а пока не к спеху.

– Да нет, очень даже к спеху, малыш. Когда трос обрывается, якорь тонет.

На этом замечании Белланже не стал зацикливаться. Он ценил Шарко отнюдь не за его банальные нравоучения.

– Ты к себе?

Шарко кивнул на дом:

– Останусь тут еще ненадолго.

– Собираешься устроить себе маленькую встряску, да? Сеанс интеллектуального онанизма? Уляжешься на койке этого психа и будешь ждать, чтобы он рассказал тебе свою историю?

– Ты же знаешь, я обожаю, когда они нашептывают мне на ухо свои секреты. Хозяин дома сказал, что у его постояльца по ночам на втором этаже горел свет. Не думаю, что наш мучитель смотрел там очередную серию «Инспектора Деррика».

Белланже помолчал.

– Ладно, только поосторожнее с этими странноватыми картинами. Ты вроде сказал, что сам завтра их привезешь?

Шарко согласился:

– Я могу, конечно, поработать часть дня, но… Я обещал Люси провести время с ней и боюсь, что она…

– Не беспокойся, я все улажу, а с процедурами мне Робийяр поможет. Мы все равно задержимся из-за того, что часть народа в отпусках. Пока дорожный каток разгонится, пройдет какое-то время. – Николя Белланже глубоко вздохнул. – Как-то все это слишком мрачно.

– Слушай, Николя… – Шарко поколебался. – Если это дело окажется слишком сложным, слишком… заковыристым, что ли… я, быть может, уйду в кусты.

– Ты вечно так говоришь. Вечером уходишь с работы, а завтра тебя уже обнаруживают где-нибудь в российской глуши с пушкой в руке.

– На этот раз все серьезнее. Потому что я знаю: Люси наверняка захочет так или иначе сунуть сюда свой нос и начнет изводить меня расспросами, как только я вернусь. А я бы хотел, чтобы она как следует воспользовалась остатком отпуска: у нас близнецы на руках, квартира, которую мы продаем, дом, который покупаем, – не многовато ли всего?

– А еще твоя странная дрожь в руках. Я сам видел недавно, когда мы дом осматривали…

– Просто устал.

– Мы ведь все устали, верно?

– А ты попробуй растить сразу двух грудных младенцев в пятьдесят лет. Ты мои ручищи видел? Они же в два раза больше, чем их бутылочки!

– Тогда я с этим еще малость подожду, с твоего позволения. Я, вообще-то, не слишком тороплюсь – ни дожить до пятидесяти, ни детьми обзавестись.

– Так и должно быть. Тебе сколько? Тридцать пять? Знаешь, это быстро проходит.

– Ты прав. У меня порой впечатление, что я уже умер.

Они дружески распрощались.

Шарко подождал еще час, пока не закончат техники-криминалисты. Расхаживал взад-вперед, сунув руки в карманы. И размышлял. В каком-то смысле это дело его возбуждало. Но с другой стороны, у него дети, жена… Он посмотрел на фото улыбающейся Люси с бутылочками в руках. Его маленькая Лара Крофт. Она была квинтэссенцией его счастья. Раньше он бросился бы в расследование очертя голову, провел бы, как Николя, и эту ночь, и завтрашний праздничный день на набережной Орфевр, пока в конце концов не свалился бы с ног от усталости.

Потому что раньше его домом была работа.

Но теперь…

12