Прислонившись спиной к окну, Мерета медленно соскользнула на пол и села. На глазах у нее проступили злые слезы, и одновременное ее осенило неожиданное открытие: ее тело может и хочет жить. Она возьмет то, что ей подали в бачке, и заставит себя это съесть. Боль убьет ее или не убьет — это покажет время. Во всяком случае, она не сдастся без борьбы, потому что дала мерзкой бабе за окном обещание и собиралась его сдержать. Придет время, и она отплатит мерзкой бабе той же монетой.

На мгновение в ее теле воцарился покой — как в разоренной бурей местности в сердцевине урагана. И тут же снова вернулась боль. На этот раз Мерета заорала, не сдерживаясь, во всю глотку. Ощутила на языке крошки от пломбы, а пульсирующая боль распространилась по всей щеке и била уже в висок.

Тут из шлюза послышалось шипение, и в отверстии показался новый бачок.

— На! Мы послали тебе кое-что в качестве первой помощи. Бери, не бойся, — со смехом произнес женский голос.

Мерета торопливо подползла на четвереньках, вытащила бачок из отверстия и заглянула внутрь.

На самом дне, на кусочке марли, как положено для хирургических инструментов, лежали щипцы.

Большущие щипцы. Большущие и ржавые.

27

2007 год

Утро у Карла выдалось тяжелое. Дурные сны, а потом еще пререкания с Йеспером за завтраком выкачали из него последние остатки энергии; а затем, плюхнувшись в служебную машину, он обнаружил, что бензин в ней уже на нуле. Поход за три квартала по загазованному шоссе на участке между Нюмёллевай и Вэрлёсе также не способствовал пробуждению таких качеств, как обаяние, любезность и терпение.

Усевшись наконец на свое место в подвале под полицейской префектурой и увидев перед собой лучащееся утренней бодростью лицо Ассада, он вдруг ощутил позыв подняться к Маркусу Якобсену и расколошматить там парочку стульев, чтобы его отправили в такое место, где за ним будут как следует присматривать и куда всевозможные житейские невзгоды проникают лишь в виде телевизионных новостей.

Своему ассистенту он только кивнул. Если бы на минутку приглушить энергию Ассада, тогда, может быть, батарейки Карла успели бы как-то подзарядиться. Он покосился на кофеварку с пустой емкостью и принял из рук Ассада протянутую чашку.

— Я не совсем понимаю, что к чему, — начал Ассад. — Даниэль Хейл, ты говоришь, мертв, но на встрече в Кристиансборге был не он. Тогда кто же?

— Не знаю. Но Хейл не имеет к Мерете Люнггор никакого отношения. Зато тот, кто подменил Хейла, очень даже имеет.

Карл отхлебнул мятного чая. Его вполне можно было бы пить, если бы Ассад положил сахара на четыре-пять ложечек меньше.

— Но откуда же тогда этот парень знал, что тот миллиардер, который организовывал встречу в Кристиансборге, никогда раньше не видел Даниэля Хейла?

— Действительно, откуда? Допустим, этот тип и Хейл встречались.

Карл поставил чашку на стол и поднял глаза на доску объявлений, к которой приколол брошюру из «Интерлаб АО» и где на портрете можно было видеть ухоженную личность Даниэля Хейла.

— Так значит, это не Хейл принес письмо, да? И совсем не с ним Мерета Люнггор была в «Банкроте»?

— По словам сотрудников Хейла, он вообще в это время находился за границей.

Обернувшись к своему помощнику, Карл спросил:

— Что там говорится в полицейском протоколе об автомобиле Хейла после аварии, ты не помнишь? Был он в порядке? Обнаружились в нем какие-нибудь поломки, которые могли стать причиной аварии?

— Ты про то, в порядке ли были тормоза?

— Тормоза, рулевое управление, что угодно. Были ли признаки, что там что-то откручивали?

Ассад пожал плечами:

— Там трудно было что-то обнаружить, потому что машина горела. Но если я правильно понял то, что написано в протоколе, это была обыкновенная авария.

Ну да, Карл помнил то же самое. Ничего подозрительного.

— К тому же там не было свидетелей.