– Как назовешь? – спросил он.

– Иваном.

Я знала, что Марат хотел дать сыну свое имя, но где теперь Марат?

Мне стало немного страшно. Я не чувствовала ни капли скорби. Словно смерть мужа была ожидаемой или даже желанной. Нет, я никогда даже мысли такой не допускала, но и горевать не спешила.

– Хорошее имя, – неожиданно похвалил меня Алан. – Не думай ни о чем сейчас, Лиза. Похороны завтра. Тебе там делать нечего. Будь с сыном. Ты нужна ему сейчас.

Сказав это, Батурин вышел из палаты, оставив меня с малышом, который как раз начал возиться. Сразу же вернулась сестра. С ней пришла акушерка. Они показали мне, как пеленать и ухаживать за ребенком, приложили к груди.

Было страшно первый раз даже брать сына на руки, но выбора у меня не было. Конечно, я могла попросить сразу приставить к ребенку няню, но даже мысль, что его коснется кто-то, кроме меня отзывалась болью.

Он мой. Только мой. Мой Ванечка.

Я влюблялась в него все сильнее с каждой секундой. Неохотно оставляла даже на минутку, чтобы сходить в душ или уборную. Почти весь день мой щекастый красавец проспал, а ночью, видимо проголодался и требовал еды. Пришлось уговаривать не плакать. Так я провела еще одну ночь без сна. Слава богу, на следующий день пришло молоко. Иван оценил это событие на отлично и отметил долгим здоровым сном.

Ко мне заходил врач, осматривал, соболезновал и участливо гладил по руке. Я кивала и кусала губы. Неонатолог тоже выразила сочувствие после осмотра ребенка, да и сестрички поглядывали на меня украдкой и вздыхали. Кажется, я была местной звездой в трауре. Неудивительно. Не каждый день такое происходит.

Вечером, когда все обходы и осмотры закончились, а Ванечка мирно спал, я полезла в интернет. Не стоило, наверно, но пальцы сами вбили в поиск имя мужа. Автомат самых частых запросов тут же услужливо переложил мне популярный вариант «Марат Батурин. Похороны».

Я пролистала фото, узнавая некоторых популярных певцов и актеров. У Марата было много друзей из селебрити.

Так легко теперь думать о нем в прошедшем времени. И снова без угрызений совести. В конце публикации было отмечено, что мой муж умер от остановки сердца. Я думала, это была авария или какой-то несчастный случай. Но сердце?

Было ли оно у отца моего ребенка? Когда-то мне казалось, что он самый чуткий и заботливый человек на планете. Большая ошибка. Фатальная.

Отключив мобильный, я прилегла и не заметила, как уснула. Ваня будил меня пару раз за ночь. Не плакал даже, просто ворочался. Я меняла подгузник, кормила его, и маленький снова засыпал. Самый чудесный ребенок на свет.

Я обожала его смешные кудрявые волосики и сладкий нос пуговкой. А чудесный щечки могла зацеловывать без остановки. В роддоме мы были как будто в изоляции. Я запретила себе думать, что будет потом. Только мой сын был сейчас важен. Осмотры, прививка, взвешивания. Я слушала врачей внимательно, сама много читала про новорожденных.

На четвертый день ко мне пришла свекровь. Агния Сергеевна выглядела ужасно. Обычно строгая и собранная, безупречно одетая и накрашенная, сегодня в палату вошла просто уставшая бабушка.

Агния долго смотрела на внука, как и ее муж. Не сразу, но ее лицо разгладилось, и она стала выглядеть чуть лучше, улыбнувшись.

– Лиза, я знаю, последнее время было все сложно. У вас с Маратом. – Она горько выдохнула, произнеся имя сына, но собралась и не заплакала. – Но я рада, что с тобой и малышом все хорошо. Грудью кормишь?

Я кивнула, не в силах говорить с ней. Просто не знала, как себя вести. Кто мы теперь друг другу? Что они от меня хотят? Если бы Агния вела себя вызывающе или агрессивно, я бы смогла дать отпор. Но сражаться с тем, кто раздавлен, не могла.

– Лиза, пожалуйста, прими нашу помощь. Поживи в нашем доме. Хотя бы первые месяцы. Ребенок – это непросто, даже если у вас полная семья. Пожалуйста. Не забирай у нас Ванечку.