Моя - Ксения Болотина (2019)

В голубоватом свечении ламп подвешенные тела кажутся синими. Первая мысль — фанирцы. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это совсем другая, неизвестная мне раса. Все самки с неравномерно сине-черно-зелено-фиолетовыми пятнами на коже.

Дикий рев вырывается из моего горла. Защитный костюм прорывают появившиеся рога и когти. Хвост обвивает ногу, прижимая ядовитый наконечник к моему бедру.

Топот ног, краем глаза отмечаю черные защитные костюмы. Мои бойцы. Тут же передаю им снятых с крюков самок. Замираю возле последней. Моя сила рванула к ней вперед меня, забирая ее боль, окутывая теплом.

Дрожащими руками снимаю крохотную самку. Совсем холодная, в ней едва-едва теплится жизнь. Но даже в бессознательном состоянии ее тело напряжено, словно натянутая тетива.

— Риг! — реву, прижимая к груди хрупкое, израненное тело. — Помоги, — хриплю, падая на колени.

— Снор, — потрясенно шепчет советник, сразу же поняв, кем является для меня эта самка.

— Не дай ей умереть, — продолжаю хрипеть не своим голосом. — Только не сейчас.

Риг пытается забрать у меня самку, а я рычу, не в силах разжать руки. В итоге, что-то прошипев себе под нос, он кладет ей одну руку на голову, вторую на обнаженную грудь. Снова рычу, понимаю, что он врач и всего лишь пытается ей помочь, но ничего не могу с собой поделать.

— Моя! — рычу, прижимая ее ближе к себе.

— Заткнись, возьми себя в руки и перестань так ее сжимать! Самке и так досталось!

На ней живого места нет, — в бешенстве рычит на меня Риг. — Руки разжал! Вытяни!

Так и держи, — отдает мне команды уже более спокойным тоном, видя, что я начинаю приходить в норму.

Ладони Рига светятся мягким, желтоватым светом, тело самки резко обмякло, и я снова начинаю паниковать.

— Всего лишь убрал боль, — Риг напряжен, но, видя мое состояние, комментирует свои действия. За это я ему безмерно благодарен.

— Моя сила… — хочу объяснить ему, что моя сила ее приняла, обогрела и забрала боль, но он меня прерывает.

— Знаю, вижу. Слишком большие внутренние повреждения.

Холодею от его слов. Даже думать страшно о том, сколько боли было в этой самке, что даже моя сила не смогла полностью ее забрать.

— Держи ее, — вырывает меня из размышлений голос друга, и я едва успеваю подхватить вяло извивающееся тело самочки. Избавившись от боли, она неосознанно ищет для себя удобное положение и наконец замирает, крепко прижавшись к моей груди.

Боюсь пошевелиться. То, что делает самочка, очень приятно и необычно. Все меня боятся. Даже работницы домов удовольствий сжимаются в моем присутствии и пытаются свести контакт наших тел к минимуму.

А эта крохотная самка прижимается ко мне всем своим обнаженным и до сих пор израненным телом, словно ищет защиты, тепла, утешения… У меня?

Поднимаю ошарашенный взгляд на Рига Друг понимающе улыбается. Для дальнейшего лечения ему нужен доступ к ее телу, но мне совсем не хочется отрывать самочку от своей груди.

— Она в норме, — поднимается Риг на ноги. — Внешние повреждения залечим в камере восстановления. Они не опасны.

Открываю рот, чтобы запротестовать. Моя самка должна быть полностью излечена и прямо сейчас!

— Она не единственная, кто нуждается в помощи, а врач у нас один, — не дожидаясь моей реакции на свои слова, он разворачивается и идет к другим израненным самкам, которых держат на руках мои воины.

— Риг? — зову друга.

Мне надо знать, что они сделали с моей парой. Каким образом нанесли ей такие серьезные внутренние повреждения, и самое главное — зачем?

— Это не изнасилование, — как всегда без слов понимает он меня. — Самки очень схожи с нами и по всем признакам не совместимы с фанирцами. Остальное потом.

Глава 2