Концентратор, камнем висевший на шее, словно в ответ на мои мысли качнулся на цепочке и разогретым металлом коснулся груди. Моя рука взлетела, и я указательным пальцем дотронулась до крупного рубина. От него исходила слабая пульсация.

— Хорошо. Будем надеяться, что у тебя все получится.

Джейсон забрал у меня шпагу и, поставив ее и свою у стены, вернулся в кресло. Я, задув свечи в канделябрах, устроилась на постели. В этот раз медитация принесла гораздо меньше успокоения, чем обычно, и я поморщилась. Интересно, у меня получится уснуть без зелья?

Я нырнула под одеяло. Бред спикировал на подушку и улегся на нее, со вздохом потрепав меня по макушке. Шелест огня в камине убаюкивал, так же как и звуки бьющего в стекло ветра, но расслабиться и задремать все равно не выходило. А еще кожу обжигал концентратор. Я активировала его, и теперь то и дело ерзала.

Это не укрылось от внимания Джейсона, откинувшего голову на подголовник кресла.

— Не получается уснуть?

— Нет.

Джейсон сменил позу. Теперь его локоть расслабленно лежал на подтянутой к груди коленке. Штанина задралась, обнажая лодыжки. Почему-то носки он не надел, а туфли успел скинуть перед тем, как устроиться в кресле.

Я торопливо отвела взгляд.

— Дать тебе сонное зелье?

Я помотала головой.

— Нет, попробую обойтись без него. Впереди несколько таких рывков, а я не хочу свалиться в богатырском сне уже после первого.

А еще меня пугала мысль оказаться запертой в кошмаре. Зелье гарантирует крепкий сон, но в сочетании с концентратом… Я просто буду раз за разом видеть одну и ту же картину — собственную смерть — без шанса проснуться раньше утра.

Повисла тягучая, какая-то бесконечная пауза, отзывающаяся мурашками на спине и странным волнением в груди, а затем Джейсон спросил:

— Я могу как-то помочь?

Бред гордо фыркнул.

— Например, замолкнуть. Видишь, тут дама пытается впасть в забытье.

Джейсон действительно заткнулся, но тишина так давила мне на уши, что, перевернувшись в очередной раз с боку на бок, я взмолилась:

— Поговори со мной! Я отвлекусь, это поможет поскорее уснуть.

Раздался шорох. Джейсон встал и, пододвинув кресло к моей кровати почти вплотную, снова вернулся в него.

Я прочистила горло. Вообще-то, я не намекала на сокращение дистанции. Разговаривать можно было бы и из другого конца комнаты, но и потребовать отсесть тоже было бы неловко. Ведь ничего предосудительного же не происходит.

Бред явно так не считал, потому что вдруг нахохлился и отвернулся.

— О чем ты хочешь поговорить? — как ни в чем не бывало поинтересовался Джейсон.

Словно мы с ним беседовали в бальной зале, а не в полутьме моей спальни.

— Не знаю, — протянула я. — Может быть, расскажешь что-нибудь о себе?

Например, почему соглашаешься на любую мою авантюру.

Мне очень хотелось это добавить, но я не стала. Кажется, еще не время.

— Что? Как живется в академии, ты и сама в курсе. Дворцовые интриги для тебя тоже не новость.

Я скривилась, и Джейсон при виде этого вдруг рассмеялся — негромко и искренне.

— Что, достал тебя дворец?

— Еще как, — созналась я. — Терпеть его не могу, хотя только там чувствую себя… полезной.

Я замерла, внезапно поймав себя на озарении: ведь и правда работа на Тайную Канцелярию позволяет мне ощутить вкус жизни. Все остальное время я заперта в условностях этого мира, где женщина, даже обучающаяся в академии, мало на что может повлиять. И лишь предотвращая с Оуэном заговоры против короны, крутясь во дворце — чуждом, странном, иногда нелепом, зачастую — опасном, я снова становлюсь собой.

Или хотя бы просто приближаюсь к себе.

Джейсон, словно считал все это с моего лица, но ограничился лишь:

— Вот как?

И я была благодарна за отсутствие наводящих вопросов. Пожалуй, я пока не готова обсуждать это подробнее.