Как долго она так его не называла! Раньше как минимум три раза на дню – утром, в обед и вечером. Но с исчезновением сына их совместная жизнь разрушилась, и ласковые слова, свидетельствовавшие о взаимной любви, куда-то испарились.

– Дорогая, – ответил Патрик. – Прости, но сейчас я не могу говорить. Я все написал тебе в письме, которое ты скоро получишь по почте.

– Ничего не понимаю. Что ты делаешь?

– Я на родительском собрании.

– Это мне известно. Но что ты задумал? Они говорят… По крайней мере, так сказала Виктория… Ты же не наделаешь глупостей?

Он покачал головой, не выпуская из виду сидевших кружком родителей. Из всех собравшихся здесь глупцов роль героя больше всего подходила мускулистому торговцу автомобилями с нелепыми серьгами-гвоздиками в ушах, который явно собирался протянуть ему стульчик через головы присутствовавших.

– Я уже совершил самую большую глупость в своей жизни, когда…

– В этом нет никакого смысла! – расплакавшись, перебила его Линда. – Дорогой! Твое самобичевание не вернет нам нашего ребенка.

– Это правда. Но, что бы я ни делал, ты ведь тоже не вернешься, верно? Я потерял всю свою семью.

– Дорогой…

– Я заслужил ад.

– Нет! Подожди! Прошу тебя! Что бы ты ни задумал, не делай этого!

– Я должен сгореть! Линда, пойми! И не только я. Пусть все родители увидят, как горят в аду! Вот почему я здесь!

Сказав это, он отключил телефон, зажег зажигалку и поднес ее к своим волосам.

Из груди родителей вырвался сдавленный крик ужаса, когда в следующее мгновение всю его голову охватило пламя.

Глава 12

Тилль

Было ровно двадцать часов сорок пять минут, когда карета скорой помощи с сиреной и включенными синими мигалками, шурша шинами по мокрому асфальту, мчалась по выделенной полосе для автотранспорта специального назначения на скоростной городской автодороге.

Водителю «скорой» постоянно приходилось резко нажимать на тормоз и подавать звуковые сигналы. На одном из поворотов машину занесло, но шофер справился с управлением, снова утопил педаль газа в пол, и автомобиль понесся дальше по лужам сквозь дорожные пробки.

Между тем дождь усилился, а вместе с ним стал нарастать и страх у единственного пассажира, закрытого в отсеке для перевозки пациентов.

Через десять минут бешеной гонки скорость движения автомобиля замедлилась, и кузов стал плавно покачиваться, как при езде по грунтовой дороге, а затем под колесами захрустел грубый гравий. Наконец машина остановилась, и сирены смолкли. Но ненадолго, всего на каких-то тридцать секунд. Именно столько понадобилось времени, чтобы чересчур грузный мужчина, стоявший возле паркового домика, смог в нее забраться. Затем «скорая» помчалась дальше.

– Ты действительно хочешь пройти через это? – не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Скания, глядя на Тилля одновременно и с восхищением, и с отвращением.

Чтобы не удариться, Оливер втянул массивную голову в плечи и держался своей волосатой «лапой» за носилки, к которым был привязан Тилль. Для «порядка», конечно, ведь когда они прибудут на место, все должно было выглядеть натурально.

– Дело на этого человека у тебя с собой? – спросил Беркхофф.

В ответ Скания утвердительно кивнул. Его костюм весь вымок. Видимо, в ожидании машины скорой помощи полицейскому пришлось довольно долго стоять под дождем.

– Твое новое имя – Патрик Винтер, – сказал Скания, вытаскивая из-под пиджака коричневый бумажный скоросшиватель.

Он открыл его и начал инструктировать своего свояка:

– Тебе сорок один год, и ты работаешь в фирме «Ксантия», крупнейшей частной компании Германии, занимающейся вопросами медицинского страхования.

– Медицинского страхования? – переспросил Тилль.

– Правильно. Твой кабинет располагался в главном офисе компании на Потсдамской площади, и ты трудился в качестве актуария.

– Это что еще за зверь?