— Ну, если ты пришла в паб и ты не санинспектор, то ты хочешь выпить. Другой вопрос, что ты, возможно, не готова в этом себе признаться. Понимать такие вещи и есть работа бармена. — С этими словами он ловко достал пустой бокал и, не успела я возразить, наполнил его искрящимся золотистым напитком. — «Стронгбоу»! — объявил он, словно фокусник после удачного трюка, и поставил пинту прямо передо мной. — Это сидр.

— Вообще я вино обычно пью. — Я с сомнением глянула на бокал.

— Тс‐с! — Ник резко прижал палец к губам. — Никому не говори об этом, пока ты здесь! А то все решат, что ты не клевая.

Я отхлебнула сидра. Он был кислый и освежающий, как будто я откусила от подмороженной антоновки с дачи, в нем чувствовался спирт. Мне начинал нравиться этот паб и эти люди.

— Ник, а ты давно здесь работаешь?

— Дай посчитать. — Он стал загибать пальцы. — Десять дней!

— Что? — удивилась я.

— Паб только открылся.

— Как странно, а я думала, заведение старое. — Я кивнула на потертый ковролин и изъеденную временем барную стойку. — А как же вырезка на стене? — Я махнула рукой в сторону заголовка про 350‐летний юбилей.

— Ну как сказать, сам паб очень старый, но он долгое время был закрыт. Восемь лет или что‐то вроде того. Новый лендлорд появился только недавно, и мы открылись в прошлый понедельник, пока в полуофициальном режиме. Заметила, даже музыки пока нет?

— А почему паб так долго был закрыт? — Мне стало любопытно. Если он пустовал восемь лет, значит, не работал примерно с момента твоего исчезновения. — И как вышло, что нет музыки?

— Никто не хотел или не мог выкупить его. Предыдущий лендлорд покончил с собой, повесился прямо здесь. — Ник указал на балку у меня над головой. — Говорят, поставил табуретку на стойку, как раз где ты сидишь сейчас, и закинул петлю вон на ту балку, ну и… А музыкальную лицензию мы получим уже совсем скоро.

Я ждала, когда он рассмеется, но лицо парня оставалось серьезным.

— Ты же шутишь, да?

— Отнюдь, я не стал бы шутить над этим. Мужик разорился, паб хотели отнять за долги. Говорят, его нашли только через неделю. Дальше были судебные тяжбы, и паб просто стоял закрытый. Еще одно здание с забитыми окнами в Ноутоне. Так было, пока его не выкупил новый хозяин.

— Ого, жуть какая. — Я почувствовала, как по телу пробежала волна мурашек.

— Стю! — заорал Ник. — Я покурить, присмотри за баром! — Повернувшись ко мне, Ник спросил: — Ты куришь?

— Нет, но с удовольствием выйду подышать.

Я оставила свои вещи у стойки и последовала за ним с пинтой в руке. Мы прошли к двери, около которой сидел странный дед. Но его там уже не было, и я вздохнула с облегчением.

Мы вышли во внутренний дворик, Ник щелкнул выключателем, зажегся свет. «Сад» оказался размером с гостиную, пол был залит цементом. Вдоль высокого забора по краям проросло лишь несколько травинок.

— Ну вот, а я думала, «Beer Garden» — это и правда сад!

— Здесь можно курить и пить одновременно — в моем понимании, райские кущи, — хвастливо провозгласил Ник. — Хочешь еще одну местную страшилку?

— Валяй.

— Видишь следы? — Он показал пальцем на цемент.

Там виднелись отпечатки следов. Узкая тропинка — туда и обратно до дальнего угла сада.

— Это следы повесившегося лендлорда. Он забетонировал тут все за пару дней до смерти, а потом прошел по сырому полу вон туда, в самый угол. По легенде, он спрятал там свою заначку. У него была самая лучшая дурь во всем Ноутоне. Мужик знал толк в вечеринках. «Голова королевы» раньше славилась как место, про которое нельзя упоминать в приличном обществе.