Он мог бы подбежать к Андрею, схватить пистолет и убить Яну – она едва стояла на ногах и вряд ли смогла бы сопротивляться. Но она не боялась, что доктор Милош сделает это. Видела, что он уже ни на что не способен, напуган и дезориентирован больше ее самой.

– Наследственное психическое заболевание, доктор? – проговорила Яна непослушными губами. Голос ее звучал сипло и глухо, почти как у Эрки. – Таков ваш окончательный диагноз?

Он перевел взгляд на нее.

– Они мертвы? Оба?

– По-моему, да. Можете удостовериться, если желаете.

Доктор Милош затряс головой.

– Что нам делать? Как мы объясним то, что случилось?

– Как вы будете объяснять это своей совести, мне плевать. А вот полиции… Думаю, я найду нужные слова.

Доктор посмотрел на нее – униженно, робко.

– Пожалуйста, – только и сказал он. – Яночка, я… Пожалуйста. Моя судьба в твоих руках. Моя семья не переживет этого.

– А о моей семье вы думали? – Она подошла к нему. – Обо мне вы думали? Ради денег вы приговорили меня к смерти, а теперь стоите тут и просите пощадить вас?

Ей хотелось сказать ему так много, высказать, прокричать в лицо, как сильно она презирает его и ненавидит. Вместо этого она размахнулась и ударила его по щеке.

Голова доктора мотнулась в сторону, очки сползли набок. След от пощечины расцвел на щеке алым цветком. Доктор Милош прижал ладонь к лицу и все так же смотрел на нее глазами побитой собаки, не возражая, не делая попытки защититься.

– Вы просто жалкий человек, – устало сказала Яна.

Не было ненависти – он был ей противен. И он, и Андрей, к которому Яна не испытывала ни капли жалости и который получил по заслугам. Подонок и лжец.

Она посмотрела на часы. Полночь. Через мгновение начнется новый отсчет. Ее история в Черном доме закончилась.

Эпилог

Город задыхался от жары, но прогнозы синоптиков были неумолимы: в ближайшие дни – никакой надежды на дождь. Весь май и июнь лило как из ведра, а к концу августа – нате вам! Среднюю полосу России навестило заблудившееся лето. Вторую неделю подряд солнце принималось палить как сумасшедшее, с самого утра, небо было ясное и безмятежно-синее, как глаза ребенка. Ни ветерка, ни облачка.

Правда, здесь, в ресторане, царила желанная прохлада – дай бог здоровья тому, кто придумал кондиционер. Яна пила яблочный сок из высокого стакана. Она заказала салат, но есть не хотелось.

– Даже у нас в Сербии такой жары не бывает. Сорок, не меньше, – сказал Филип.

Яна улыбнулась.

– Просто она тут хуже переносится.

– Нет, вообще, мне в России понравилось, – спохватился он, решив, что Яна может обидеться. – Казань – удивительный город. Спасибо за экскурсии.

– За пять дней много не увидишь.

– Что поделать – работа. Нужно возвращаться.

Он улетал сегодня вечером. Яна хотела проводить его в аэропорт, но Филип сказал, что не любит прощаний на вокзалах. Он помолчал, покружил соломинку в стакане лимонада.

– Ты точно решила? Не передумаешь?

– Конечно. Я уже билеты купила, ты же знаешь. И мама с Михаилом одобряют. А Галка, подруга моя, уже спрашивает, когда можно в гости приехать.

– Я рад, – сказал Филип и легонько сжал ее пальцы. – Хорошо, что ты решила поселиться именно в Белграде.

– И я рада.

Их знакомство, начавшееся с его услуг переводчика, продолжилось в Сербии, потом, когда Яна уехала в Россию, они переписывались и перезванивались, а недавно он вырвался с работы на несколько дней и приехал повидаться. А в сентябре Яна собиралась обратно в Сербию.

– Я чувствую, что мое место – там. Несмотря на случившееся, меня тянет туда.

– Что ты решила с домом?

Официант принес мороженое, спросил, не желают ли молодые люди еще чего-то. Яна отдала ему нетронутую тарелку с салатом.