– Вы думаете, госпожа Викулова, что наглость – второе счастье? – Дама подняла на нее глаза. – Я – сотрудник компании, и мое время – это время компании. Вон в том кабинете сидит наше руководство, с которым вы беседовали бы, если бы я одобрила вашу кандидатуру. И в таком случае время, потраченное на вас, также было бы временем, отнятым у компании. Поэтому не нужно огрызаться, тем более что вы и так показали себя не с лучшей стороны. Врать некрасиво.

«Некрасиво, – молча согласилась Катя, вставая и снимая сумку со спинки стула. – А есть беляши с котятами невкусно. И вредно. Но это мои проблемы, я знаю». Она повесила сумку на плечо и уже собралась попрощаться, как вдруг в голову ей пришла безумная мысль. Катя бросила взгляд на даму, подчеркнуто не замечавшую ее, и быстро пошла к той двери, где должно было сидеть начальство.

Она стремительно пересекла коридор, толкнула белую дверь и влетела в просторный светлый кабинет. Сзади раздался возмущенный голос, и Катя молниеносным движением захлопнула дверь и повернула ключ, торчавший в замке. Дама ударилась о закрытую дверь, закричала об охране и затихла. Катя выдохнула и обернулась к тем, кого назвали начальством.

В кабинете сидело трое – мужик, похожий на бульдога, светловолосый парень лет тридцати с двухдневной щетиной и в пижонских очках без оправы и женщина – маленькая остролицая брюнетка в элегантном сером костюме. Все трое не сводили с Кати глаз.

– Здравствуйте, – сказала та и сглотнула. – Вы начальник.

Она обращалась к бульдогу, не спрашивая, а констатируя факт. Бульдог кивнул, сохраняя невозмутимое лицо. Впрочем, они все держались крайне невозмутимо. Ни один не вскочил, не ахнул, не закричал: «Что вы себе позволяете!»

– Вам нужен офис-менеджер. Я хочу у вас работать. Из меня получится хороший сотрудник. Но у меня нет прописки. И законченного высшего. Поэтому я обманула вашу сотрудницу. И она хотела меня выгнать. Пожалуйста, возьмите меня на испытательный срок. Я знаю, что поступила некрасиво. Но мне нужен был шанс.

Она замолчала. Бульдог по-прежнему бесстрастно смотрел на нее. «Охрану ждет, – поняла Катя. – Господи, что я делаю?!»

– Я смогу хорошо работать. Пожалуйста, проверьте меня.

– Вы всегда говорите рублеными предложениями? – неожиданно спросил щетинистый очкарик.

– Нет. Обычно я говорю нормально. Просто сейчас я очень волнуюсь.

– Это вполне понятно, – вежливо сказал очкарик. – Не каждый день, наверное, вы запираете себя с начальниками всяких контор, чтобы объяснить им, какой бесценный сотрудник из вас получится.

Катя возненавидела его сразу же и бесповоротно – за еле слышную насмешку в интонации, за совершенное спокойствие, за расслабленную позу и за пижонские очки – до кучи. «Типичный зажравшийся москвич».

– Нет. Не каждый, – сказала она, пытаясь подражать его бесстрастной манере и ожидая, что вот сейчас дверь за ее спиной вышибет охрана, а затем ее поведут в отделение милиции. – Вообще-то я практикую это по понедельникам.

– Сегодня среда, – подал голос бульдог.

– Для вашей фирмы я сделала исключение.

Снова наступило молчание, прерванное каким-то бульканьем. Изумленная Катя поняла, что булькает бульдог – точнее, не булькает, а смеется. Смеялся он от души, и брыли его тряслись от смеха.

– Исключение, значит, – сказал он, отсмеявшись. – Наталья Ивановна, вы слышали? Для нас сделали исключение. Что вы на это скажете?

– Я лучше спрошу. – Элегантная брюнетка присматривалась к Кате, и девушка постаралась выдержать ее испытующий взгляд. – Простите, как вас зовут?

– Екатерина. Екатерина Викулова.

– Уважаемая Екатерина, на место офис-менеджера в «Эврике» претендуют девушки с московской пропиской и законченным высшим образованием. Хорошим образованием. У многих из них деловой английский. У вас есть деловой английский?

– Нет.

– Разговорный?

– Нет.

– У вас имеется опыт работы в данной сфере?

– Нет.