Хотя где князь, а где я. Такой раздавит и не заметит. Но все равно не буду преклонять перед ним голову и дрожать. Хватит, и так всю жизнь дрожала. Для женщины, воспитывающей в одиночку ребенка и без материальной поддержки, нет ничего страшнее, чем потерять работу. И я молчала, скрепя сердце, терпела часто незаслуженные упреки, смирялась, когда на мне просто срывали злость или плохое настроение. Только глотала слезы от несправедливости. Еще находила силы, придя домой, улыбаться сыну.

Довольно молчать! И ради чего? Все, меня больше ничего не держит! Моя душа в муках умерла там, дома, когда сын подсовывал бумаги. Тело физически тоже может быть уже мертво. Что у меня осталось? Да ничего. Мне нечего терять. И это пробуждало давно забытое чувство свободы.

Я с благодарностью приняла помощь служанок и все процедуры, которым меня подвергли. Хотя тело было ухоженное. Только купаясь, заметила, что и ноготки с идеальным маникюром, служанки лишь грязь из-под ногтей убрали, и на ногах лишних волос нет. Стазис даже цвету лица не повредил. Кожа нежная, бархатистая.

Мне высушили волосы, сделали прическу. Я довольно быстро привыкала к тому, что вокруг меня суетятся, хлопочут. Незнакомо, но приятно. Служанки принесли несколько платьев, и я выбрала синий бархат. Было еще желтое и сиреневое – слишком яркие цвета. А хотелось выглядеть строго и серьезно.

Я морально готовилась к разговору с князем. Пусть меня, как в сказке, помыли, но вряд ли накормят и спать уложат. Такой властный мужик захочет безотлагательно разобраться, что произошло. А что я? Я тоже не против. И когда в покои вернулся князь, я не удивилась.

– Оставьте нас, – приказал он служанкам, и те буквально испарились в считаные мгновения.

Усилием воли я заставила себя остаться сидеть на кушетке, сцепив руки на коленях. Князь выглядел еще более хмурым и донельзя раздраженным. Пересек комнату и сел в кресло напротив меня, закинув ногу на ногу.

– Я желаю знать, дорогая невеста, – последние слова он произнес с ядовитой насмешкой, – каким образом тебе удалось выйти из стазиса.

– Дорогой князь, – не менее ядовито ответила я, – для конструктивного разговора вам следует уяснить одну вещь – я не ваша невеста. Я – Надежда Раевская. И понятия не имею, каким образом очутилась в теле вашей невесты.

– И откуда же ты взялась, Надежда Раевская?

– Жила и родилась в России.

– Врешь! – тут же вынес вердикт князь с каким-то злым азартом в голосе.

Я удивилась, но проанализировала свои слова и поправилась:

– Родилась в СССР, но произошел путч, страна распалась, и я продолжила жить в России, которая осталась после распада прежнего государства.

– Что за странное название – СССР? – поморщился князь.

– Союз Советских Социалистических Республик, – любезно расшифровала я. – Важно то, что на самом деле мне пятьдесят семь лет и я точно из другого мира.

– Почему ты так решила? – оживился мой собеседник.

– У нас не перемещаются порталами и, простите, с людей черные хлопья и песок не сыплются, когда они злятся.

– Я вампир.

На такое заявление я нервно улыбнулась, не поверив. Уличать во лжи или требовать доказательства предусмотрительно не стала. Не сомневаюсь, что этот гад тот еще кровопийца, пусть даже и в переносном смысле. А если и в прямом, то для моего спокойствия тем более лучше ничего не видеть.

– Как скажете. Что на самом деле важно – я не ваша невеста и прошу воздержаться от оскорбительных замечаний в мой адрес. Буду признательна, если вы разберетесь, как я здесь оказалась, и вернете меня обратно, – твердо произнесла я, втайне гордясь собой за сдержанность и высокопарную речь.

Слова мои князю не понравились.

– В стазис захотела? Решила там переждать мой гнев?

– Домой хочу.

– Хорошо там? – с обжигающей ненавистью поинтересовался мужчина.

Я промолчала, ощутив ком в горле.

– Отвечай! – рявкнул он так, что я подпрыгнула на месте.