— Послушай меня, вертихвостка, — его голос у самого уха. — Ш-ш-ш, не брыкайся ты, иначе будет больно. Ты можешь просто слушать? — дождавшись моего кивка он, наконец, освобождает мою руку, я тут же упираю ее в стену. Он продолжает низким шепотом: — Это был первый и последний раз, когда ты обвинила меня в пристрастности и попыталась вертеть задницей в целях свести решение в свою пользу.

Его пах вплотную прижат к моим ягодицам. Я прерывисто и жадно дышу, от гипервентиляции кружится голова.

— Отпусти немедленно, — мы с ним оба переходим на «ты». В текущей ситуации не до изысканных манер. — Мой парень… он влиятельный. Я ему расскажу.

— А я, ты считаешь, нет? В тридцать лет судья в золотом составе, да еще и в самом вкусном в стране крае. Никогда не пытайся меня купить, соблазнить или напугать. Со мной это не работает. Если ты хочешь что-то предложить, будь готова к тому, что предложение будет принято, — он толкается в меня бедрами, плотнее прижимаясь пахом к моей заднице, и я округляю глаза.

К своему ужасу, я отчетливо ощущаю его эрекцию. Не могу пошевелиться. Мои губы дрожат. Я чувствую его учащенное дыхание у самого уха. Его поза, тон, стояк — все кричит о сильном вожделении к моему телу. Я все же добилась его реакции. Только не совсем той, на которую рассчитывала.

Он проводит своей щекой по моей, царапая вечерней щетиной.

— Я… больше не буду, — выдавливаю из себя.

— Пора определиться: ты юрист или шлюха?

Киваю ему много раз. Я готова сказать все что угодно, лишь бы он прекратил. Неужели он не понимает, как сильно пугает меня?

— Прогнись, — слышу тихий голос у самого уха.

— Я буду кричать.

— Ты слишком испугана. Прогнись в спине и все закончится, — повторяет он, накрыв мою ладонь своей.

Я киваю и исполняю команду.

— Хорошо, умничка, — одобрительно шепчет на ухо.

От его голоса и тона волоски на теле встают дыбом. Впервые за месяц общения я различаю что-то похожее на похвалу из его уст. Морально готовлюсь к тому, что он начнет лапать, гладить, трогать, задирать платье, как действовал Леонидас в туалете перед обручением, но он этого не делает. Лишь дышит чуть глубже, чем раньше.

Одна его рука сжимает мою ладонь, вторую он подносит к моему лицу и проводит пальцами по подбородку, затем касается рта. Я чувствую запах табака и закрываю глаза, концентрируясь на ощущениях.

Он не спешит. Указательным пальцем задерживается на моей нижней губе, чуть сминает ее, смачивая подушечку в моей слюне. Промедление и скупая ласка действуют на меня совершенно странным образом. Он словно ждет знака, а я застыла и не могу пошевелиться. Такого со мной еще не было.

Его пальцы почти нежно гладят мои, переплетаются с ними, дразнят. Эрекция же становится тверже, я чуть подаюсь ему навстречу, и он усиливает напор бедрами. В этот момент что-то меняется, и я… я послушно приоткрываю рот и сама обхватываю его указательный палец. Сначала прикусываю, потом губами. Провожу по нему языком, втягиваю в себя.

Инстинктивно я чувствую, что ему хочется именно этого, и начинаю играть по его правилам. Разумеется, чтобы спастись… или вновь заслужить одобрение?

Мое сердце сейчас выскочит из груди.

Он меня почему-то не лапает! А еще не пытается стянуть белье, принудить к поцелую… ничего подобного, и я не чувствую себя униженной. Хотя должна. По всем параметрам должна!

Он дает мне немного времени поласкать его добровольно, после чего проникает в мой рот еще одним пальцем. Я принимаю оба и начинаю сосать. Пошло, влажно. Он пихает их глубже.

— Расслабь горло, — говорит мне почти ласково, и я слушаюсь, как самая настоящая шлюха. Пытаюсь максимально успокоиться. Он трахает пальцами мой рот, а потом пихает их так глубоко, что у меня едва не срабатывает рвотный рефлекс. Я отшатываюсь, и он отпускает меня. Я складываюсь пополам и начинаю кашлять.

— Боже! — шепчу, хватаясь за горло. — Какой же ты мудак!