Фон Тресков кивнул, показывая, что услышал ответ. Повод был странным, и вряд ли являлся истинной причиной визита на фронт высокопоставленного офицера Абвера. Полковник это прекрасно понимал, как и его непосредственный начальник.

Полковник Рихтенгден прибыл не один. Кроме него в комнате, куда пригласили Трескова, присутствовал смутно знакомый Хённингу офицер в звании майора. Тресков совершенно точно где-то его уже видел, и почему-то ему казалось, что этот человек никак не может здесь находиться.

– Не узнаете меня, герр оберст? – улыбнулся майор. – А мы ведь виделись с вами в штабе фон Клейста под Кременчугом во время форсирования Днепра. Не припоминаете?

– Эрих фон Шлиман! – Тресков не верил своим глазам. Теперь он вспомнил, откуда ему знакомо это лицо. – Но вы ведь попали в плен! Вас захватили те русские диверсанты, доставившие столько проблем первой танковой группе.

– У вас хорошая память, – кивнул Шлиман, – мы с вами тогда почти не общались, но все, что нужно вы запомнили. Чувствуется хватка настоящего офицера штаба.

– Но как же…

– С вашего позволения, я опущу подробности, герр оберст, – с лица Шлимана исчезла улыбка. – Скажу лишь, что в плену действительно побывал, и то, что я там увидел, мне не понравилось. Однако мы здесь не для обсуждения моих воспоминаний.

– Я понимаю, – кивнул Тресков.

– Мы в курсе ваших взглядов, полковник, – спокойно произнес молчавший до этого момента Рихтенгден. – Вы ведь их особо и не скрываете.

– Значит, все-таки настоящая причина вашего визита именно в этом, – невесело усмехнулся Тресков, – Но почему Абвер? Мне казалось, такими вопросами у нас занимается гестапо.

– Ну, в данном вопросе тайной полиции действительно следовало бы действовать тщательнее, – Рихтенгден остро взглянул на Трескова. – В вашем случае они явно недоработали.

– Что вы имеете в виду? – вдоль позвоночника Хённинга пробежал неприятный холодок.

– Прежде всего, ваши контакты с тайными оппозиционными группами, ставящими своей целью отстранение Гитлера от власти, – пожал плечами Шлиман. – Вам ведь должны о многом говорить такие фамилии, как Гёрделер и Штауффенберг.

– Я вас не понимаю…

– Всё вы прекрасно понимаете, полковник, – резко, но без угрозы в голосе оборвал Трескова Рихтенгден. – Я могу назвать еще десяток фамилий. Впрочем, к чему сотрясать воздух? Ознакомьтесь лучше с парой любопытных документов.

По кивку Рихтенгдена майор Шлиман протянул Трескову тонкую папку. Хённинг внимательно прочитал два листа машинописного текста и поднял глаза на офицеров Абвера.

– Я арестован?

– Как вы совершенно верно заметили, полковник, мы не из гестапо, так что об аресте можете забыть, – сухо ответил Рихтенгден, – вот только впредь я бы рекомендовал вам тщательнее следить за своими словами. Сейчас мы зададим вам несколько вопросов о русском стрелке, свидетелем охоты на которого вы были в сентябре, и я буду вам весьма признателен, если для всех, кто станет спрашивать вас о том, что от вас хотели люди из Абвера, вы ограничитесь рассказом именно об этой части нашей беседы. И вот еще что. Через несколько дней вас переведут в Берлин, в штаб формируемой танковой армии, командование которой поручено генералу Роммелю. Мы рекомендовали вас генерал-полковнику Гальдеру, как весьма перспективного штабного офицера, и он надеется, что ваше появление в столице пойдет на пользу общему делу нашей победы над врагами Рейха. Я достаточно ясно изъясняюсь?

– Более чем, герр оберст, – кивнул фон Тресков, ощущая, как его начинает отпускать запредельное нервное напряжение, постепенно сменяясь совсем другими чувствами.

Глава 2