– Вот что я вам скажу. Я не буду настаивать. Но может быть, через несколько дней я приду к вам с этим вопросом, и тогда вы должны будете мне сказать.

– Хорошо. Если спросите еще раз – я скажу.

– У меня есть другой вопрос. Что вы думаете о мальчишках, которые швырялись пометом?

– В детстве мы все совершаем глупые, жестокие вещи. Я помню, как-то раз взяла и заперла у себя в доме соседскую собаку, а потом сказала маленькой девочке – хозяйке собаки, что ее пса увезли отловщики бездомных собак и усыпили. Я до сих просыпаюсь по ночам и вижу ее лицо. Лет десять назад я пыталась ее найти и извиниться, но оказалось, что она погибла в автокатастрофе.

– Вы должны простить себя сами, – сказал Гамаш, поднимая «Бытие».

– Конечно вы правы. Но возможно, я не хочу это делать. Не хочу это терять. Мой маленький личный ад. Жуткий, но зато мой собственный. Временами я бываю упрямой. А местами толстой. – Она рассмеялась, стряхивая невидимые крошки со своей кофты.

– Оскар Уайльд говорил, что единственный грех – это глупость.

– И что вы об этом думаете? – Глаза у Мирны загорелись – она была рада перевести разговор на него.

Гамаш немного подумал.

– Я совершал ошибки, которые позволяли убийцам забирать новые жизни. И каждая из этих ошибок с расстояния кажется глупой. Скоропалительный вывод, ложное допущение, за которое ты цепляешься изо всех сил. Каждый мой неправильный выбор дорого обходится обществу.

– И вы учитесь на своих ошибках?

– Да, учитель, надеюсь, что учусь.

– Большего от себя и требовать нельзя, первоклассник. Предлагаю вам сделку. Вы прощаете себя, а я – себя.

Десять минут спустя Арман Гамаш сидел за столиком в бистро у окна, из которого была видна деревня. У Мирны он купил одну книгу, но не «Бытие» и не «Утрату». Она была немного удивлена, когда он положил эту книгу к ее кассовому аппарату. Теперь он сидел и читал. Перед ним стоял бокал «Чинзано» и тарелочка с солеными сушками, и он время от времени опускал книгу и смотрел на деревню и в лес за ней. Тучи рассеивались, и на невысоких холмах, окружающих деревню, появились светлые пятна – прорвавшиеся лучи предвечернего солнца. Раз или два он принимался листать страницы в поисках иллюстраций. Найдя то, что нужно, отмечал эту страницу закладкой и продолжал читать. Приятное времяпрепровождение.

Вид папки на столе вернул его к реальности.

– Результаты вскрытия. – Коронер Шарон Харрис села за его столик и заказала выпивку.

Гамаш отложил книгу и взял в руки папку. Почитав несколько минут, он задал вопрос:

– Если бы стрела не попала в сердце, она бы все равно умерла?

– Если бы стрела прошла рядом с сердцем, то да. Но, – доктор Харрис наклонилась и перегнула страницу своего отчета, чтобы видеть ее снизу вверх, – стрела попала прямо в сердце. Видите? Тот, кто это сделал, вероятно, отличный стрелок. Это не просто удачный выстрел.

– И тем не менее боюсь, что вывод следствия будет именно такой – случайный выстрел. Несчастный случай на охоте. Не первый в истории Квебека.

– Вы правы, каждый сезон происходят несчастные случаи с огнестрельным оружием. Но с луками? Нужно быть хорошим охотником, чтобы попасть в сердце, а хорошие охотники не часто ошибаются, принимая человека за зверя. Лучники не ошибаются. Они не похожи на обычных шалопаев.

– Вы что хотите сказать, доктор?

– Я хочу сказать, что если мисс Нил погибла в результате несчастного случая, то у убийцы очень плохая карма. Ни разу за все время работы я не сталкивалась с ситуацией, когда хороший охотник-лучник совершил бы такую ошибку.

– Вы хотите сказать, что если это сделал хороший лучник, то он сделал это преднамеренно?

– Я утверждаю, что это дело рук хорошего лучника и что хороший лучник не совершает таких ошибок. А вы на основании моих утверждений сделали свой вывод.