Статский советник - Борис Акунин (2007)

— Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю. В конце концов, Россия создана тысячу лет назад одним из моих предков, а другой триста лет назад помог ей возродиться, — Пожарский сунул руки в карманы пальто, покачался на каблуках. — И не думай, Эраст, что я боюсь твоих разоблачений. Что ты можешь сделать? В Петербурге у тебя никого нет. Твой московский покровитель низвергнут. Никто тебе не поверит, никто тебя не услышит. Кроме косвенных улик и предположений ты ничем располагать не можешь. Обратишься в газеты? Не напечатают. У нас, слава Богу, не Европа. Знаешь, — доверительно понизил голос Глеб Георгиевич, — у меня в кармане револьвер, и нацелен он тебе в живот. Я мог бы застрелить тебя. Прямо сейчас, в этом кабинете. Объявил бы, что ты агент террористов, что ты связан с ними через твою евреечку и пытался меня убить. При нынешнем положении дел мне это легко сойдет с рук, еще и награду получу. Но я противник излишеств. Тебя незачем убивать, потому что ты мне действительно не опасен. Выбирай, Эраст: или играешь со мной, по моим правилам, или выставляешь себя дураком. Впрочем, есть и третий путь, который, возможно, подходит тебе более всего. Промолчи и тихо уйди в отставку. По крайней мере сохранишь достоинство, которое тебе так дорого. Так что ты выбираешь? Играешь, дуришь или молчишь?

Статский советник сделался бледен, брови задвигались вверх и вниз, задергался тонкий ус. Князь не без насмешки наблюдал за этой внутренней борьбой, спокойно ожидая ее исхода.

— Ну?

— Хорошо, — тихо молвил Эраст Петрович. — Раз ты этого хочешь, я п-промолчу…

— Вот и прелестно, — улыбнулся триумфатор, взглянув на часы. — Десять минут не понадобилось, хватило и пяти. А насчет игры подумай. Не зарывай таланта в землю, не уподобляйся ленивому и лукавому рабу, о котором пишет Святой Матфей.

С этими словами обер-полицеймейстер направился к двери.

Фандорин дернулся, открыл было рот остановить его, но вместо окрика с его уст сорвались тихие, едва слышные слова:

— «Злом зло искореняя…»

Глава шестнадцатая

Вспышка

Сразу же после казни Пожарского нужно будет уходить. Грин уже решил, как — извозчиком до Богородского, там достать лыжи и через Лосиноостровский лес, в обход застав, до Ярославского тракта. Только бы выбраться из Москвы, дальше всё просто.

Жалко было труда. Бомбы снова придется оставить: склянка с гремучим студнем была еще наполовину полной, банки стояли, снаряженные взрывателями и заправленные шрапнелью, но еще не закрытые. Да и лишняя тяжесть.

В саквояже лежало только самое необходимое: фальшивые документы, белье, запасной револьвер.

Игла смотрела в окно на заколоченный дворец. Через несколько минут ей предстояло покинуть дом, в котором она выросла. Вероятнее всего, покинуть навсегда.

Перед тем, как повторно протелефонировать в обер-полицеймейстерство, Жюли спросила, заглянув в глаза:

— Грин, ты обещаешь, что не убьешь меня?

— Если приедет.

Она перекрестилась и вызвала станцию.

— Алло, Центральная? Сорок четыре двадцать два.

На сей раз Пожарский оказался на месте.

— Глеб, — сказала ему Жюли прерывающимся от волнения голосом. — Миленький, скорей сюда, скорей! У меня одна секундочка, объяснять некогда! Пречистенка, усадьба Добринских, флигель с мезонином, увидишь. Только один приезжай, непременно один. Я открою. Тут такое, ты себе не представляешь! Будешь ручки целовать. Всё-всё-всё, больше не могу!

— Приедет, — уверенно сообщила она, разъединившись. — Примчится немедленно. Я его знаю, — взяла Грина за руку, умоляюще произнесла: — Гринчик, ты дал слово. Что вы со мной сделаете?

— Слово есть слово, — он с отвращением высвободился. — Ты увидишь, как он умрет. Потом отпущу. Пусть партия решает. Приговор известен. Объявят вне закона. Каждый, кто увидит, обязан уничтожить, как гадину. Беги на край света, забейся в щель.