— Ты справилась с двумя заданиями, — сказала Амаранта, снимая пылинку со своего кроваво-красного платья.

Ее черные волосы сверкали, и золотая корона на голове тонула в их блеске.

— Осталось всего одно, последнее. Представляю, как обидно тебе будет провалиться сейчас, когда ты столь близка к завершению.

Амаранта поджала губы. Мы обе ждали взрыва хохота.

Но засмеялось лишь несколько краснокожих караульных. Остальные молчали. Даже братья Ласэна. Даже Ризанд, который стоял где-то в толпе.

Я моргнула воспаленными глазами и вдруг поняла: как и Ризанд, эти фэйри и фэйцы играли с Амарантой. Их клятвы верности, их ставки на мою погибель, их грубые насмешки… все это было зрелищем, чтобы потрафить Амаранте. Но сейчас, когда конец так близок, они готовились встретить мою смерть со всем достоинством, какое у них еще сохранилось.

Амаранта недовольно посмотрела на них, но, когда обернулась ко мне, ее губы расползлись в приторной улыбке.

— Ты хочешь что-нибудь сказать перед смертью?

Я могла бы обрушить на нее град проклятий, но вместо этого повернулась к Тамлину. Его лицо, помимо золотой маски, вновь стало каменным. Если бы на мгновение увидеть его лицо целиком! Впрочем, мне хватало зеленых глаз…

— Я люблю тебя, Тамлин. Что бы она ни говорила о моей любви. Пусть я люблю тебя своим глупым человеческим сердцем, но я люблю тебя. И даже когда мое тело сожгут, я не перестану тебя любить.

У меня задрожали губы. По холодным щекам поползли теплые слезинки. Я не стала их вытирать.

В облике и позе Тамлина не изменилось ничего, даже пальцы не впились в подлокотники трона. Наверное, это и есть его способ сопротивления Амаранте, и все равно внешняя безучастность разрывала мне сердце, а молчание убивало еще до начала испытания.

— Тебе повезет, дорогая, если от тебя останется то, что можно сжечь.

Я смотрела на нее, не скрывая ненависти. Однако слова Амаранты не вызвали ни улыбок, ни приветственных возгласов, ни рукоплесканий. Только тишину.

Этот подарок зрителей придал мне смелости. Я сжала кулаки, скрыв татуированный глаз на ладони. Честно или не слишком, но до сих пор я побеждала Амаранту. И сейчас, если мне суждено умереть, я не умру в одиночестве. О чем еще я могла просить судьбу?

Амаранта подалась вперед, подперев рукой подбородок:

— Ты так и не разгадала мою загадку?

Я не ответила.

— Жаль, — снова улыбнулась она. — Ответ такой прекрасный.

— Хватит об этом, — рявкнула я.

Амаранта повернулась к Тамлину.

— Скажешь ей что-нибудь на прощание? — язвительно спросила она.

Он молчал.

— Ты хотела побыстрее? Изволь, — с улыбкой произнесла Амаранта и дважды хлопнула в ладоши.

В боковой стене открылась дверь. Караульные вывели троих: двух мужчин и женщину, чьи головы скрывали коричневые мешки. Пленные вертели головами, стремясь расслышать перешептывания, которыми наполнился тронный зал. У меня дрогнули колени.

Грубо толкая и пихая узников, караульные заставили их встать на колени перед помостом, лицом ко мне. Их фигуры и одежда ничего мне не говорили. Я по-прежнему не знала, кто передо мной.

Амаранта снова хлопнула в ладоши. Появилось трое слуг в черном и встали перед коленопреклоненными узниками. Длинные бледные руки слуг сжимали черные бархатные подушечки. На каждой лежал блестящий кинжал. Лезвие было не из металла, а из горной рябины, и я догадывалась почему.

— Это твое последнее испытание, Фейра, — растягивая слова, сказала Амаранта и небрежно махнула в сторону троих жертв. — Оборви жизнь этих несчастных ударом кинжала в сердце.

Я смотрела на нее, бестолково открывая и закрывая рот.