Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Курьер доставил? — Для курьера было как будто слишком рано.

— Женщина. — Мими уставилась в пол. — Мадам Лонгпре.

— Мадам Лаура Лонгпре? Но разве она не на Мартинике? Она пришла сюда? — Я посмотрела на конверт, который держала в руке. От него пахло ирисовой пудрой. Я сломала печать на конверте и достала из него исписанный листок.

Это было письмо, письмо от мсье де Богарне.

— Что это? — спросила Мими, чувствуя, как я огорчена.

— Мсье де Богарне приказывает мне выселиться из его дома… в монастырь. Он утверждает…

Я запнулась. Не могла произнести это вслух. Александр утверждал, что Гортензия — не его дочь.

— Позволь, я позову мадам!

Я не возражала. Чувствовала, что слабею. В комнату вбежала тетушка Дезире и выхватила у меня письмо.

В нем мсье де Богарне называл меня низким созданием. Он обвинял меня в том, что в девичестве у меня было множество любовных приключений. Утверждал, что накануне нашей с ним помолвки я переспала с мужчиной и с другим — на острове Сен-Пьер, по дороге во Францию. Он писал, у него есть доказательства.

Тетушка Дезире опустилась в кресло.

— Боже мой! — прошептала она.

Я ощутила, как вдруг потяжелел мир вокруг меня.

III

МАДАМ

МЫ С МУЖЕМ ПРИХОДИМ К СОГЛАШЕНИЮ

Вторник, 2 декабря 1783 года

Сегодня после полудня я сообщила тетушке Дезире, что намерена подать на развод. Она озабоченно посмотрела на меня.

— Развод, Роза? Представляешь ли ты себе, что за ним последует? Пятно позора ляжет на тебя и твоих детей.

— Вы же получили развод! — В первый же год брака муж тетушки Дезире пытался ее отравить.

— Я дорого заплатила за это. Не раз бывало, что меня исключали из числа приглашенных. Не имеет значения, что женщина ни в чем не виновата. Если ее честь запятнана, считается, что ей не место в приличном обществе. — Тетушка Дезире опустила шитье на колени. — Что, если Александр станет оспаривать твое требование? Желаешь ли ты выставить подробности своей личной жизни на обозрение всего Парижа? Женщина редко оказывается победительницей в таких сражениях. Даже если бы ты была покрыта синяками и шишками, считалось бы, что он вправе бить тебя, а твоя обязанность — подчиняться его желаниям, какими бы те ни были.

— Что же, ничего не предпринимать? — спросила я, втыкая иголку в большой палец. С огромным усилием я сдержала готовое вырваться проклятие. — Александр покусился на мою честь совершенно публично.

— А как же сын? Подумай, как это подействует на него. Эжен уже достаточно большой, чтобы понимать насмешки товарищей.

— Подумайте лучше о том, как скажется на Эжене пятно на моей репутации. Вообразите, каково ему будет знать, что мать принуждена до конца дней своих жить в монастыре. А Гортензия? У нее не будет надежды найти хорошего жениха. Законный развод ради себя самой и ради моих детей — единственный возможный для меня образ действия.

Тетушка Дезире вздохнула.

— Я буду молиться за тебя, Роза.

8 декабря, ближе к вечеру

Сегодня днем встречалась с мсье Жороном, королевским советником и уполномоченным при Шатле, чтобы придать официальный статус моему иску. Мсье Жорон пришел вместе со своим отцом и секретарем. Для меня было большим испытанием рассказывать о крушении моего брака, но они вели себя тактично и позаботились, чтобы я не слишком нервничала.

4 февраля 1784 года

Александр в судебном порядке требует возвращения ему ювелирных украшений, включая и медальон, который мне пришлось продать, чтобы заплатить за крещение Гортензии. Он утверждает, что медальон был получен им по наследству и что я не имела права продавать его.