Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

К письму также прилагалась записка отцу от маркиза:

«Та, кого вы сочтете наиболее подходящей для моего сына, станет той, которую мы благословим».

Маркиз также приложил к письму разрешение огласить имена помолвленных, оставив свободным место для имени невесты.

Отец посмотрел на меня.

— Что ж, Роза… Господь услышал твои молитвы, — сказал он и вписал в бланк мое имя.

Я отвернулась.

— Чудная ты девочка. Вечно плачешь от счастья.

Тыльной стороной ладони я утерла слезы со щек и сказала:

— Да, папа.

31 января

Утром в церкви видела Уильяма, дала ему условный знак, и он ответил мне тем же.

Вернувшись домой, торопливо закончила дела по хозяйству и попросила разрешения пойти на реку. «С Мими», — сказала я и помолилась о прощении за то, что солгала в воскресенье.

Мама разрешила, и, прежде чем она успела передумать, я умчалась по тропинке в лес. На мосту я остановилась, учащенно дыша. Зачем бежать? Я пошла неспешным шагом, меня одолевали тяжелые мысли. Что я ему скажу?

Уильям удил рыбу. Услышав мои шаги, он обернулся.

— Рад, что ты смог прийти, — сказала я и остановилась, не подходя близко, как будто мы были незнакомы. — Мне надо кое-что тебе сказать…

В лесу каркнул ворон.

Уильям вытащил леску из воды: на крючок была насажена живая лягушка.

— Отец получил из Парижа письмо от сестры, — сказала я. — Его предложение принято.

— Какое предложение?

— Теперь я помолвлена… с одним человеком во Франции.

Уильям завозился с крючком, пытаясь снять с него лягушку, сердито чертыхнулся и не попросил у меня за это прощения.

— Я уеду, буду жить в Париже. Стану виконтессой. — Эти слова я произнесла с непроизвольной гордостью.

Уильям смотрел на меня, его глаза казались неестественно голубыми.

— Неужели ты ничего не скажешь? — обиженно протянула я.

Уильям побросал рыболовные снасти в корзинку.

— А что ты хочешь от меня услышать? Спасибо, что предупредила? — Он отвязал запыленного ослика от ветки гевеи.

— Уильям… — Я протянула руку и дотронулась до его плеча.

Он отшатнулся, вскочил на осла, ударил его пятками и потрусил по тропинке прочь.

Я села на берегу реки, изо всех сил стараясь не плакать.

Воскресенье, 11 апреля

Сегодня утром после мессы отец Дроппит огласил помолвку между Александром-Франсуа шевалье де Богарне и Марией Жозеф Розой де Ташер де ла Пажери.

Манет состроила мне гримаску. Все повернулись в мою сторону и уставились на меня. Мне же казалось, что отец Дроппит говорит не обо мне, а о ком-то другом.

В деревне это теперь важная новость: наконец-то я выхожу замуж, да не за кого-нибудь, а за богатого человека, который живет в Париже, за самого Богарне — сына бывшего губернатора Малых Антильских островов. Я буду мадам виконтесса. Теперь меня считают взрослой, и сама я, должна признаться, чувствую себя сильно повзрослевшей.

8 мая

Мама заказала мне платье в парижском стиле из пурпурной парчи с газом на рукавах и у шеи. Носить его здесь не буду, только во Франции. Тогда у меня будет по крайней мере одно приличное платье, сказала мама. Сегодня иду на первую примерку.

Понедельник, 7 июня

Мама настаивает, чтобы я должным образом одевалась. Я должна носить кор-а-балейн,[13] корсет до того жесткий, что он приподнимает бюст и вынуждает держать спину прямой. В нем даже дышать больно.

— Когда можно будет его снять? — спросила я после того, как долгий час просидела у трюмо, нанося разного рода помаду.

— Ты должна носить его всегда, — сказала мама, которая показывала Мими, как пудрить мне волосы. — Теперь ты женщина.

23 июня

Сегодня мне исполнилось шестнадцать — как быстро проходит юность! Мими подарила мне мои же карты Таро.

— Окроплены святой водой, — шепнула она.