– Я пытаюсь прояснить ситуацию, ничего больше. После смерти Паветты Калантэ скисла, но ненадолго. Ее последней надеждой была внучка. Дочь Паветты, Цирилла. Цири, неистовствующее при королевском дворе воплощение дьяволенка. Для некоторых – любимица, особенно для людей в годах, потому что она напоминала им Калантэ, когда та была ребенком. Для других – ублюдок, дочь чудовищного Йожа, на которую, кроме того, предъявлял права некий ведьмак. И теперь мы подходим к сути проблемы: любимицу Калантэ, настойчиво подготавливаемую на роль наследницы престола, воспринимаемую некоторыми даже как второе воплощение королевы, Львенка, в котором кипела кровь Львицы, уже тогда некоторые считали не имеющей прав на трон. Цирилла была зачата порочно. Паветта совершила мезальянс, смешала королевскую кровь с кровью приблуды неведомого происхождения.

– Хитро, Кодрингер. Только в действительности все не так. Отец Цири вовсе не был последним приблудой. Он был принцем.

– Да что ты говоришь? Не знал. Из какого же королевства?

– Из какого-то на юге… Из Мехта… Да, именно из Мехта.

– Любопытно, – буркнул Кодрингер. – Мехт давно уже под Нильфгаардом. Входит в состав провинции Метинна.

– Но остается королевством, – вставил Фэнн. – Там на троне сидит король.

– Но командует Эмгыр вар Эмрейс, – обрезал Кодрингер. – Кто бы ни сидел там на троне, он сидит по милости и воле Эмгыра. Но коли уж мы заговорили об этом, проверь, кого Эмгыр сделал королем. Я не помню.

– Уже ищу. – Калека толкнул колеса кресла, со скрипом отъехал к стеллажам, стянул с них толстый рулон и принялся просматривать листы, отбрасывая просмотренные на пол. – Хммм… Ага, вот. Королевство Мехт. В гербе попеременно серебряные рыбы и короны на красно-голубом четырехдольном поле…

– Плюнь на геральдику, Фэнн. Кто там король?

– Ойот по прозвищу Справедливый. Избран путем голосования…

– …Эмгыром из Нильфгаарда, – холодно докончил Кодрингер.

– …Девять лет назад.

– Не тот, – быстро прибросил «юрист». – Этот нас не интересует. Кто был до него?

– Минутку. Вот. Акерспаарк. Умер…

– Умер от острого воспаления легких, пробитых кинжалом убийц, подосланных Эмгыром или шибко справедливым Ойотом. – Кодрингер снова проявил догадливость. – Геральт, упомянутый Акерспаарк вызывает у тебя какие-нибудь ассоциации? Не мог ли это быть папуля Йожа?

– Да, – подтвердил ведьмак после недолгого раздумья. – Акерспаарк. Помню. Так Дани называл своего отца.

– Дани?

– Это его имя. Он был сыном Акерспаарка, принцем…

– Нет, – прервал Фэнн, рассматривая свитки. – Здесь перечислены все: законнорожденные сыновья – Орм, Горм, Хорм и Гонзалес; законнорожденные дочери – Аля, Валя, Нина, Полина, Мальвина и Аргентина…

– Снимаю обвинения в адрес Нильфгаарда и Справедливого Ойота, – серьезно заявил Кодрингер. – Акерспаарка не убили. Он нормально затрахался вусмерть. Потому что наверняка были у него и незаконнорожденные детишки, а, Фэнн?

– Были. И немало. Но никого по имени Дани я что-то не вижу.

– Ясное дело – не видишь. Твой Йож, Геральт, никакой не принц. Даже если его и вправду породил где-то на отшибе этот профессиональный трахтмахер Акерспаарк, от права на титул принца его отделяла чертовски длинная череда законнорожденных Ормов, Гормов и прочих Гонзалесов с их собственным, наверняка многочисленным же потомством. С формальной точки зрения брак Паветты – типичный мезальянс.

– А Цири – дитя мезальянса, не имеет права на трон?

– Браво!

Фэнн проскрипел к пюпитру, вертя колеса кресла.