Через двое суток я снова оказался в расположении армии, стоящей на пути захватчиков. Добирался сюда вместе с королем и еще с полусотней гвардейцев. Ночевали в походных условиях, только королю ставили палатку и небольшую переносную печь, возле которой постоянно дежурил один из гвардейцев, чтобы не произошло возгорания и она не тухла.

Король на удивление относился к неудобствам походной жизни спокойно, сказалась, наверное, его служба в армии в свое время. По рассказам ветеранов, говорят, он был храбрым и бесстрашным офицером, при этом очень заботился о своих подчиненных. Маркиз остался в столице разбираться и с неудавшимся переворотом, и с бунтом, а также с подготовкой похода к пробою. Меня же прикомандировали к личным гвардейцам короля, при этом я как бы остался за штатом, не получив подчиненных, и сам подчинялся только королю и полковнику – командиру личной охраны короля.

За то время, что меня не было, армейцы закончили устройство оборонительных сооружений, а тут еще недавно прошел небольшой снегопад, скрывший и ловушки, и вообще любые последствия работ. Накануне армия захватчиков прибыла на место будущей битвы и готовилась к атаке, расположившись где-то в километре, если перевести в обычные для меня меры расстояния. Битва, по всей вероятности, состоится завтра, наш лагерь был молчалив и сосредоточен, в воздухе витала напряженность.

Утро следующего дня было хмурым и пасмурным, правда, в воздухе уже витал запах весны, я почему-то всегда чувствовал этот переход времен года. В лагере противника раздавались звуки рожков, выстраивались колонны и шеренги. До них еще довольно далеко, и разглядеть что-то подробно невозможно. Но вот они двинулись вперед, и по мере приближения уже можно было что-то рассмотреть. В первых рядах двигалась пехота, при этом построение было строго по родам, о чем говорили цвета бунчуков. Во второй линии шли ящерицы, как их тут звали – драгоны, и огромные, более трех метров ростом, люди, больше похожие на обезьян, одетые в шкуры.

Вот они вступили на поле, и тут же в первых шеренгах произошла заминка, и движение вперед почти остановилось. Противник наткнулся на чеснок, появились первые раненые, но раздались команды командиров, и шеренги снова пришли в движение. Из леса, находившегося метрах в пятидесяти от наступающей армии, выбежали лучники и стали осыпать неприятеля стрелами, это тоже не добавило наступающим настроения. Правда, тонгирцы тоже стали отвечать, было видно, как и среди наших лучников появились раненые и, наверное, даже убитые. Выпустив все стрелы, что у них были с собой, через некоторое время лучники скрылись в лесу, прихватив с собой раненых и убитых. Противник понес уже значительные потери, хоть еще и не вступил в контакт с армией.

Наконец противник достиг заостренных кольев и принялся их выдергивать и протискиваться между ними. В дело вступили лучники и арбалетчики, и стали снимать кровавую жатву. В некоторых местах тела лежали в несколько рядов. Но это не останавливало нападавших, видно было, что их чем-то опоили – застывший и ничего не выражающий взгляд, наверное, шаманы постарались что-то влить в каждого воина перед атакой, потому что даже раненые шли и шли вперед.

На левом фланге наконец неприятель пробился и схлестнулся с копейщиками из вольных баронств, копейщики держались стойко, но уж слишком много было нападавших, и строй постепенно отступал, правда, организованно и очень медленно. При этом горы трупов неприятеля только росли. Противник попытался бросить в прорыв конницу, но уже разогнавшейся и визжащей орде во фланг ударила тяжелая кавалерия. Даже сюда, к королевскому шатру, доносился треск ломавшихся пик. Тяжелая кавалерия королевства рассеяла кавалерию противника и ударила в тыл прорвавшимся, вырубив их подчистую.

На других участках противник не смог прорваться вплотную. Вдруг раздался заунывный сигнал рожка, сначала в одной стороне, потом в другой, и неприятель стал откатываться на исходные позиции.