Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

Чтобы только избавиться от навязчивых мыслей о Робин, Страйк в конце концов нарушил свою добровольную ссылку, приняв приглашение, от которого в другое время уклонился бы любым способом: согласился поужинать с инспектором сыскной полиции Эриком Уордлом, его женой Эйприл и их приятельницей Коко. Страйк не сомневался: встреча задумывалась ради банального сводничества. Коко и раньше допытывалась у Уордла, стоит ли ей рассчитывать на внимание Страйка.

Миниатюрная, гибкая, очень хорошенькая, с томатно-рыжими волосами, она работала в тату-салоне, а в свободное время танцевала стриптиз. Страйк мог бы распознать сигналы опасности. Еще ни капли не выпив, она стала вести себя чересчур смешливо, даже истерически. С такой же легкостью, с какой Страйк выпил девять банок «Теннентс», он привел ее к себе в «Трэвелодж» и уложил в постель.

Потом Коко домогалась его чуть ли не месяц. Страйк был отнюдь не в восторге, хотя, когда ты залег на дно, скрываясь от прессы, временным подругам не так-то просто тебя выцепить.

По прошествии года Страйк так и не понял, почему Робин не уходит от Мэтью. Оставалось только предположить, что она, ослепленная глубиной своих чувств, не видит его истинной сущности. Что же до Страйка, у него завязались новые отношения, длившиеся уже десять месяцев. После расставания с Шарлоттой, единственной, кого он рассматривал в качестве будущей жены, таких длительных связей у него не случалось.

Эмоциональная дистанция между сыщиком и его напарницей стала простым фактом повседневного существования. Робин как сотрудница не вызывала никаких нареканий. Все его указания она выполняла быстро и тщательно, проявляя инициативу и сообразительность. Вместе с тем он стал замечать у нее какие-то несвойственные ей прежде черты. В его напарнице появилась едва заметная нервозность, а однажды, когда дело коснулось распределения обязанностей между ею и другими работниками, он даже встревожился, перехватив нехарактерный для нее отсутствующий взгляд. Он знал некоторые симптомы посттравматического стресса, а ведь она пережила два нападения, грозившие смертельным исходом. В Афганистане, потеряв полноги, он тоже временно утратил контроль над сознанием – и вдруг, стремительно и внезапно выхваченный из реальности, перенесся к тем считаным секундам обостренного предчувствия и ужаса, которые предшествовали взрыву его «викинга», инвалидности и окончанию военной карьеры. С той поры он терпеть не мог сидеть рядом с водителем и до сих пор видел во сне кровь и смертельную агонию, от чего просыпался в поту.

Между тем, когда он сделал попытку спокойно и уверенно, как и подобает руководителю, обсудить с Робин ее психическое состояние, та решительно перебила его, причем с обидой, которую он для себя объяснил увольнением. После этого, по его наблюдениям, она порывалась брать на себя те задания, которые требовали определенной изворотливости, а также ночных вылазок; ему стоило многих усилий организовать работу так, чтобы незаметно для нее поручать ей самые безопасные, рутинные дела.

Друг с другом они держались сухо, приветливо и официально, затрагивая личные темы только по необходимости и в самом общем виде. Робин и Мэтью недавно переехали, и Страйк настоял, чтобы она взяла целую неделю для обустройства на новом месте. Робин сопротивлялась, но Страйк взял верх. Почти весь год, напомнил он ей непререкаемым тоном, она работала практически без выходных.

В понедельник недавно нанятый и совершенно никчемный, да к тому же самонадеянный сотрудник, некогда служивший в военной полиции, но прежде незнакомый Страйку, въехал на своем мопеде в зад такси, за которым должен был следить. Страйк уволил этого болвана без сожаления, но сначала выместил на нем накопившуюся злость: арендодатель – владелец офисного здания на Денмарк-стрит – накануне уведомил добрую половину съемщиков, включая Страйка, что продал свою недвижимость фирме-застройщику.

Над детективом нависла угроза остаться без офиса и без квартиры.