Изнанка - Самат Бейсембаев

— Да, потеря летунов неприятно, — с досадой протянул я. Крайне полезные в любом аспекте, начиная от торговых перевозок до военного дела, они обладали рядом очень серьёзных недостатков — дороговизна и время их создания. Каждый такой пузырь, если он обычный, создавался до трех месяцев, а если он еще и военный, то тут надо прибавить еще пару месяцев — зависит от комплектации. Так что они стояли на особом счету, и потеря одного считалось вопиюще, а тут еще целых два, — Вэлиас, разберись, почему им вообще удалось подбить аж две машины — с их–то оборонительными способностями, — конечно, это не его сфера деятельности, но когда человек уж слишком способной и надежный, то невольно вешаешь на него лишнюю работу.

— Слушаюсь, мой император, — подал свой мягкий, на грани шепота голос глава тайной канцелярии Вэлиас, организации, что окутана тайнами. Он всегда старался держаться в тени. Даже его черная одежда говорила об этом. Стоял поодаль и наблюдал своим цепким взглядом, схватывая любую мелочь. Цепной пес императора. Не было человека в империи, кто бы его ни проклинал, не желал ему смерти, и абсолютно каждый его боялся.

— С этим вопросом разобрались. Перейдем к следующему, — повел я взгляд по левую сторону от себя стола, где сидел главный казначей империи, невысокий, немного сутулый мужчина с крупной головой и оттопыренными ушами. Маленькие голубые глазки прячутся за стеклами очков. Сейчас он довольно строен, но в молодости отличался невероятной тучностью. Ходит казначей Олов в развалку, говорит невнятно. Когда этот человек проходит мимо все замолкают.

— Мой император, никаких новостей на данную минуту не имеются. Все идет своим чередом — налоги поступают, торговля приносит исправную прибыль, казна пополняется, но война сжирает слишком большие ресурсы, — отчеканил заранее заготовленную речь.

— Вот с этим я готов тебе помочь. Есть у меня одна идея: брось клич в народ, что император раздает земли в аренду на год всем пожелавшим крестьянам для выращивания злаков, — заметил я, как брови казначея полезли вверх. — Условия таковы: каждый сам решит, сколько земли ему дать, главное, чтоб он успел ее возделывать, ели же не сможет, посули им наказание. Так что пусть думают, сколько им надо. Две трети всего урожая уходит нам, а остальное крестьяне могут оставить себе и распоряжаться по–своему. И предвещая твои вопросы, отвечу; это даст крестьянам личный капитал, который простимулирует экономику, соответственно больше поступлений в казну. Капитализм…, — вертелось странное, незнакомое слово в голове.

— Капитализм? — в недоумении и не понимая таких слов спросил Олов.

— Не важно, — махнул я небрежно рукой.

— Позвольте уточнить: почему всем пожелавшим? Почему бы просто не приказать? — выловил для себя главное казначей.

— Потому что на добровольных основах и предвещая выгоду люди, работают лучше. Так мне, по крайней мере, объяснили, — сказал я, одновременно делая глоток вина из бокала.

— Объяснили, мой император? — в еще большем недоумении спросил мой слуга.

— Да, объяснили. А теперь займись делом, — припечатал я. Не посвященным не стоит много знать о новых, весьма полезных слугах его величества меня.

— Слушаюсь, мой император, — Олов склонил голову и записал указания.

Все–таки разговор с этими иномирянинами принес свои плоды. Столько новых знаний. Некоторые из них были опасными, такие как демократия. Полнейший бред, давать права всем людям. Среди черни мало образованных, много тунеядцев и бездельников. Такие люди не в состоянии принимать судьбоносные для всей страны решения. А они им право выбора главы государства. Впрочем, небольшой намек и они пообещали, не распространятся об этом.