Брайер все еще корпела над седлом. Ее пальцы порхали, пока она писала свое проклятие. Всадники были все ближе. Арчер потянулся за стрелой, запутавшись в одеяле, которое набросил на голову.

Тут Эстебан закричал, и дюжина стрел вылетела у него изо рта. Зачарованная сталь понеслась над водой намного быстрее и дальше, чем стрелы Арчера, которые он мог бы спустить с тетивы своего лука.

Стрелы врезались в невидимую стену. На мгновение они повисли в воздухе, после чего упали на землю и исчезли.

У людей Бардена тоже был маг. Неужели Рэднер уже оправился от побоев? Без плаща его было трудно различить. Арчер оглядел всадников в поисках зализанных каштановых волос и насмешливого лица.

Затем залп огненных стрел полетел обратно через реку в сторону Арчера и Эстебана. Арчер пригнулся, но Эстебан пропел серию низких, долгих нот, и река поднялась, чтобы погасить горящие стрелы. После этого вода взвилась вверх единой блестящей массой, словно серебряная змея.

Арчер уставился на все происходящее. Это была не обычная магия. Король лишился огромного таланта, сильно обидев Эстебана и вынудив мага сбежать от него. Арчеру нужно было быть осторожным, чтобы не допустить такой же ошибки.

Река обрушилась вниз, снова заполняя русло. Когда вода успокоилась, Арчер увидел Брайер и ее лошадь, которые все еще находились на противоположном берегу. Девушка перестала рисовать, и ее рука застыла на луке седла. В ее пальцах была зажата кисть, испачканная в зеленой краске.

Почему она медлит? Шериф и его люди уже практически настигли ее.

Кисть Брайер зависла над проклятием, пока художница ждала подходящего момента, чтобы добавить последний штрих. Всадники приближались. В любую секунду ее могла пронзить алебарда или же меч мог снести ей голову с плеч, но девушка не могла начать переправляться через реку, пока маги голоса выкрикивали в воздух смертоносные заклятия. Им нужно было остановиться достаточно надолго, чтобы Брайер могла благополучно достичь противоположного берега. Эстебану нужно было предоставить ей такую возможность.

По ту сторону реки тощий старик потел, обмениваясь ударами с другим магом. Брайер была почти уверена, что им был Рэднер. Художница узнала некоторые заклинания, которыми пользовался Эстебан. Это были боевые заклятия, которым обучались только самые могущественные маги, служившие самому королю. Эстебан был не таким простым, каким казался.

Боевое заклятие, которое он использовал, чтобы превратить реку в серебряную змею, было особенно редким. Эстебан перехватил залп стрел в воздухе так, словно защищал стены Верхнего Люра. Когда река с оглушительным шумом вернулась в свои берега, Брайер, наконец, удалось поймать взгляд Эстебана. Он смотрел на нее с бесстрастным выражением лица.

«Он не собирается мне помогать». От осознания этого у Брайер все внутри похолодело. Эстебан сделает достаточно для того, чтобы показать Арчеру, что он пытался прийти на выручку, но все равно позволит шерифу поймать ее или убить.

Брайер потянулась за другими цветами краски, но у нее не было времени защищаться. Всадники брали ее в оцепление. Она чувствовала запах пота их лошадей и видела белки их глаз. Рэднер был среди них. Его лицо припухло и было все в синяках. Маг открыл рот.

Затем, когда Брайер была уверена, что надеяться больше не на что, Эстебан сменил тональность. Из его горла вырвался громкий вопль, и в брызгах волнующейся реки образовался кулак из дыма, который затвердел, став похожим на мрамор, после чего он врезался в людей шерифа, сбивая их на землю.

Рэднер взвизгнул, изо всех сил стараясь удержаться на вздыбившейся лошади. Несмотря на невероятную сложность песни, Эстебану удалось донести ноту, предназначенную лишь для ушей Брайер.

– Вперед, – пропел он.