Художница проклятий - Джордан Ривет (2021)

Она закончила очертания дома и при помощи кусочков голубой смальты[1] добавила окна, примерно повторяя расположение окон в реальном доме. Проклинать предметы всегда было проще, чем проклинать людей. Для того, чтобы повлиять на человека, Брайер нужно было рисовать предмет одежды, который тот часто носил, или довольно долгое время удерживать проклятый холст или камень в соприкосновении с кожей, чтобы заклятие смогло задержаться. Быть пойманным в таких случаях было слишком легко, но многие проклятия можно было накладывать прямо на неодушевленные объекты, при условии, что Брайер могла добраться до них, не сломав себе шею.

Сегодняшнее проклятие никому не навредит, и оно было одним из самых интересных магических творений, над которыми довелось работать Брайер за последние месяцы, а опасное положение в метрах от земли делало это задание еще более волнительным. Кровь в венах Брайер горела, а в ее пальцах пульсировала магия и ощущалось легкое покалывание от накатившей волны вдохновения. Проклятие получится что надо. Брайер это чувствовала.

Местный кузнец сомневался в ее способностях, когда нанимал для работы. Клиенты Брайер редко верили в то, что она оправдывала свою репутацию, когда видели ее заляпанные руки и скромную одежду.

– Я слышал весьма противоречивые вещи о тебе и твоей… профессии, но ты выглядишь слишком уж юной, – сказал кузнец во время их тайной встречи в кузнице неделю назад. – Ты, правда, можешь помочь?

– Скорее всего, – Брайер откинула от лица свои темные длинные волосы, готовясь броситься бежать при любом намеке на то, что это западня. С подобным она сталкивалась уже не в первый раз. – Я слышала, вы хотите проклясть господина Уинтона.

– Да, да, торговца. Я потратил пять недель на чертовы доспехи по его заказу, а он отказался заплатить справедливую цену. Он заявил, что доспехи недостаточно изящно украшены. А ведь мне детей нужно кормить.

– Вы ходили к шерифу?

– К этому бездельнику? – кузнец сплюнул в кучу пыли рядом с наковальней. – Они с Уинтоном близкие друзья.

Брайер достала из сумки кисть из конского волоса и стала крутить ее между пальцами, ворс щекотал ее влажную ладонь.

– Где сейчас находятся доспехи?

– Они выставлены в особняке лорда Бардена, – кузнец с опаской покосился на кисть. – Уинтон утверждал, что они гроша ломаного не стоят, а потом лично преподнес их его светлости в качестве чертова подарка. А я теперь без денег и без стали.

– И вы хотите отомстить?

Кузнец бросил взгляд в сторону ярко освещенной летним солнцем дорожки, ведущую к кузнице, и понизил голос:

– Это не просто ради меня, понимаешь. У меня есть дочки. Я хочу показать им, что мы не должны позволять богатым мерзавцам издеваться над нами. Пусть не думают, что это им сойдет с рук.

Брайер обратила внимание на потертые брюки кузнеца и его залатанные сапоги. На двери кузницы висел венок из полевых цветов, лепестки которых увядали от жары. Брайер представила себе маленьких девчушек, которые рвали цветы и неуклюже сплетали их вместе, чтобы украсить рабочее место отца. Дочки кузнеца зимой будут недоедать из-за жадности Уинтона. Брайер любила браться за работу, которая помогала обычным людям если не добиться справедливости, то, по крайней мере, воздать обидчикам по заслугам.

Брайер заложила кисточку за ухо и протянула кузнецу руку:

– Договорились. Расскажите мне про дом господина Уинтона.

Кузнец поведал о том, что особняк расположен на просторном участке прямо у Чистого леса. Дом был высотой в два этажа, венчался дорогой глиняной черепицей и имел окна из прозрачного стекла. И, судя по всему, приставным лестницам рядом с ним было не место.