Бездушная - Гейл Кэрригер (2009)

Алексия кивнула, не глядя на него и теребя одну из фиалок на своем зонте.

— Все очень просто, господа, — тут она подняла темные глаза, и в них что-то блеснуло. — Мне бы хотелось делать что-то полезное.

Лорд Маккон подождал, пока они выйдут в коридор и вежливо раскланяются, с подобающей учтивостью прощаясь с молодой леди (во всяком случае, это было абсолютно верно в отношении профессора), и лишь после этого задал действительно волновавший его вопрос.

— Ради всего святого, Рэндольф, почему бы ей просто не выйти замуж? — с искренней досадой спросил он.

Рэндольф Лайалл с неподдельным недоумением взглянул на начальника. Обычно граф, невзирая на свое бахвальство и шотландскую брюзгливость, отличался проницательностью.

— Да ведь она, сэр, старовата для замужества…

— Вздор! — отрезал лорд Маккон. — Ей не может быть больше четверти века.

— И она чересчур, — профессор искал способ выразить свою мысль как подобает джентльмену, — напористая.

— Ха! — граф пренебрежительно отмахнулся своей громадной ручищей. — Просто характер у нее потверже, чем у большинства дамочек в нынешнем веке. Наверняка найдутся проницательные джентльмены, которые оценят ее по достоинству.

У профессора Лайалла, отличавшегося развитым чувством самосохранения, возникло ощущение, что, скажи он сейчас что-нибудь насчет внешности этой барышни, ему могут в прямом смысле откусить голову. Вместе со всем остальным светским обществом он мог считать кожу мисс Таработти темноватой, а ее нос — крупноватым, однако лорд Маккон, судя по всему, не разделял этого мнения. Лайалл был бетой четвертого графа Вулси с тех пор, как Коналл Маккон нагрянул в эти края. С тех пор минуло всего двадцать лет, и кровавая память тех событий была еще жива, а потому ни один оборотень, включая и самого профессора Лайалла, не решился пока спросить Коналла, зачем тому понадобилась территория Лондона. Граф был человеком загадочным, и его вкусы в отношении женщин тоже трудно было понять. Насколько профессору было известно, его альфе вполне могли нравиться римские носы, смуглая кожа и напористый характер. Поэтому вместо замечания о внешности мисс Таработти он сказал:

— Возможно, сэр, ее не берут замуж из-за итальянской фамилии.

— М-м, вполне вероятно, — согласился лорд Маккон, хотя в голосе его не хватало убежденности.

И два оборотня вышли в черную лондонскую ночь: один с телом мертвого вампира, а другой с озадаченным выражением лица.

ГЛАВА ВТОРАЯ

НЕОЖИДАННОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ

Обычно мисс Таработти держала в тайне свой статус бездушной. О нем не знала даже ее родня. Следует заметить, что Алексия вовсе не была каким-то неупокоенным мертвецом, нет; она оставалась живым, дышащим человеческим существом, вот только… без души. Ни ее семья, ни общество, в котором она вращалась, даже не замечали, что в ней чего-то недостает. Все воспринимали мисс Таработти просто как засидевшуюся в девицах из-за властного нрава, смуглой кожи и слишком крупных черт лица барышню. Алексия считала слишком хлопотным делом рассказывать о своем бездушии в плохо информированном обществе. Это было бы почти так же неловко, как сообщать, что ее отец, во-первых, итальянец, а во-вторых, уже умер.

К плохо информированному обществу относились и ее собственные родственники, которые специализировались на том, чтобы быть одновременно беспокойными, упрямыми и глупыми.

— Только посмотрите на это! — Фелисити Лунтвилл помахала перед сидящими за завтраком родственниками экземпляром газеты «Монинг пост».

Ее отец, достопочтенный сквайр Лунтвилл, не стал отвлекаться, сосредоточив все внимание на сваренном вкрутую яйце и тосте. Но ее сестра Ивлин кинула вопросительный взгляд, а маменька спросила, не допив свой целебный ячменный отвар:

— Что там такое, милая?

Фелисити указала на статью в разделе светской хроники: