Так появилась Екатерина Токарева и история ее жизни, начиная с записей в роддоме до медицинской карты за все годы. Это обошлось мне недешево, я долго копила деньги, практически не ела и жила на улице, но это того стоило.

Поддельная личность в очередной раз не подвела. Атлант больше не задавал вопросов, и вечером я попала домой. Хотя, собираясь на работу, всегда уходила как в последний раз. Вдруг не вернусь.

Дома поставила на плиту воду для пельменей. Пока они варились, стерла грим. Кожа от него зудела и чесалась. Я уже молчу про черные точки и мелкую сыпь. Но такова плата за свободу. Это еще не худший вариант. Знавала я девушку, которая реально порезала себе лицо. Вот это был ужас.

Приняв душ и поужинав, завалилась на кровать. После работы сил на что-то еще не было. Атлант своим вниманием выматывал меня до предела. Настоящий энергетический вампир. Необходимость постоянно контролировать эмоции в его присутствии держала в напряжении. Я уставала так, будто участвовала в марафоне и пробежала все сорок два километра.

И все же сон не шел. Мысли крутились вокруг Даши. Как она там? Выросла, наверное. Сестре было тринадцать, когда я видела ее в последний раз. Какая она в восемнадцать? Я точно знаю – хорошенькая. Это у нас наследственное, от матери. Вот она была красавица, а мы так, блеклые копии по сравнению с ней.

Мы должны были бежать вдвоем. Я все подготовила, все учла. Договорилась с влюбленным в меня мальчишкой, живущим по соседству от интерната. Мы знали друг друга с детства, познакомились как-то на прогулке. Он вырос и устроился в интернат охранником, чтобы стать ближе ко мне. Глупо было не воспользоваться его помощью.

Мы с сестрой встретились ночью в коридоре, охранник провел нас по зданию, минуя камеры, и открыл дверь своим ключом. Мой влюбленный герой помог нам выбраться и спрятаться. А на следующий день по всем каналам объявили о моем побеге. Я не думала, что командор будет так настойчиво меня искать. Его одержимость напугала, я была к ней не готова.

Через пару дней нас заметили на станции – мы пытались выехать из города. Какой-то полицейский узнал меня. Тогда я еще не догадалась гримировать лицо. Он шел на нас, расталкивая людей локтями. Но тут подъехала электричка. Народа на платформе – не протолкнуться. Я схватила Дашу за руку и потянула к вагону. Успеем заскочить, и полицейский нас не достанет, а там придумаем что-нибудь.

Я неслась, не разбирая дороги. Наталкивалась на людей лбом, задевала локтями, один раз чуть не растянулась на платформе, но успела вскочить в вагон за мгновение до того, как двери закрылись. И только когда электричка тронулась, сообразила, что мои руки пусты. Дашки нет.

Я озиралась, выискивая ее среди пассажиров. И нашла. Но не там, где ожидала, а в окне. Дашка осталась на перроне. Сзади стоял полицейский и держал ее за плечи. Это был последний раз, когда я видела сестру. С тех пор прошло пять лет.

Все эти годы чувство вины снедало меня. В день по чайной ложке. Я выпустила руку сестры! Держала вот этими пальцами самое дорогое, что есть в моей жизни, и разжала их. Так боялась попасться, что думала только о себе. Предала и бросила Дашку. Что я за дрянь после этого?

За день до того, как повеситься, папа серьезно поговорил со мной. Он просил приглядывать за сестрой. Тогда я не поняла, к чему это. Догадалась, когда нашла его в ванной, висящим на собственном ремне. Я обещала ему и подвела.

Позже я пыталась вернуться за сестрой, но в интернате меня ждали. Пришлось уйти ни с чем. А потом Дашку перевели, и я не знала куда. Интернатов после появления атлантов стало слишком много. Мне предстояло найти иголку в сотне стогов сена. Хорошо, хотя бы учреждение для мальчиков можно исключить. Детей разного пола разделяли, чтобы мальчики не портили раньше времени игрушки атлантов.