Итоги - Нил Шустерман (2019)

Другому жнецу на выполнение этого приказа потребовалось бы несколько часов. Рэнд потратила на эту задачу около сорока пяти минут. Понятно, у нее была соответствующая практика.

Наконец перед ней материализовалось лицо – призрачно-полупрозрачное. Рэнд глубоко вздохнула и принялась изучать его. Голограмма могла говорить только тогда, когда заговорят с ней. Она не была живой – это был искусственно созданный образ. Детально реконструированное сознание, которое, увы, в реальной действительности больше не существовало.

– Привет, Тигр! – сказала Рэнд.

– Привет! – отозвался конструкт.

– Я по тебе скучаю.

– Простите, а я вас знаю?

Конструкт всегда начинал одним и тем же – он не формировал новых воспоминаний. Каждый раз, когда посетитель получал к нему доступ, все начиналось заново. И в этом было одновременно нечто успокаивающее и нечто тревожащее.

– И да и нет, – сказала Рэнд. – Меня зовут Эйн.

– Привет, Эйн, – произнес конструкт. – Хорошее имя.

Обстоятельства смерти Тигра вынудили Рэнд держать его память без поддержки несколько месяцев. Последний раз наночастицы подгрузили его воспоминания в глубинное сознание Гипероблака как раз перед встречей с Рэнд. Это было сделано намеренно. Рэнд хотела, чтобы Тигр все это время оставался вне сети. Теперь она об этом жалела.

Когда Рэнд в прошлый раз посетила хранилище, она решила, что последним воспоминанием, которое останется у этого конструкта, будет воспоминание о поездке на поезде – туда, где его якобы ждала хорошо оплачиваемая работа на вечеринке. Хотя никакой вечеринки и не было. Ему заплатили, чтобы он принес свое тело в жертву, хотя об этой жертве он не догадывался. Тигра натренировали – так, тренируют тело жнеца. После этого Рэнд похитила его тело и отдала Годдарду. Что касается остатков того, что когда-то было Тигром Салазаром, а именно головы, то, поскольку хранить ее не имело смысла, то голову сожгли, а пепел Рэнд самолично похоронила в могиле, которую теперь вряд ли смогла бы разыскать.

– Все это несколько… странно, – проговорил конструкт. – Если вы хотите поговорить, то говорите, а то у меня масса других дел.

– Нет у тебя никаких дел, – сообщила ему Рэнд. – Ты – ментальный конструкт юноши, которого я подвергла жатве.

– Забавно! – сказал конструкт. – Вы смеетесь? От таких шуток у кого хочешь крыша поедет.

Рэнд протянула руку и нажала кнопку перезагрузки. Изображение мигнуло, исчезло и появилось вновь.

– Привет, Тигр! – сказала Рэнд.

– Привет! Я вас знаю?

– Нет, – покачала головой Рэнд. – Но мы ведь можем просто поболтать, не так ли?

Конструкт пожал невидимыми плечами:

– Почему бы и нет?

– Я хочу знать, о чем ты думаешь, Тигр. О твоем будущем, например. Кем ты хотел стать. Куда хотел направить свою жизнь.

– Не вполне уверен, что знаю об этом что-то определенное, – сказал Тигр, словно и не заметив, что Рэнд говорит о нем в прошедшем времени, равно как и то, что сам он представляет собой зыбких очертаний голограмму в непривычном окружении.

Тем не менее он продолжил:

– Я работаю по найму. Меня приглашают как гостя на вечеринки. Это, в общем, профессия. Но это надоедает, вы же понимаете?

Конструкт сделал паузу.

– Я думал, может, мне отправиться в путешествие и посмотреть мир, другие регионы?

– И куда бы ты поехал? – спросила Эйн.

– Да куда угодно. Может быть, в Танзанию. Они там делают крылья. То есть не то чтобы крылья с перьями, а такие кожистые перепонки, как у белок-летяг.

Рэнд было ясно – те слова, которые произносит конструкт, есть просто часть разговора, который Тигр когда-то слышал. Конструкты неспособны что-либо создавать. Они только воспроизводят нечто уже существующее. Один и тот же вопрос вызовет тот же самый ответ. Слово в слово. Рэнд слышала все это с десяток раз и тем не менее продолжала вновь и вновь терзать себя, слушая голос Тигра.