Нахлынувшие воспоминания привели к тому, что Петя тоже взял чашку кофе с двумя бисквитами и скромно сел в уголок, навесив на себя «обострение чувств».

Неожиданные ощущения. Не сказать чтобы приятные. Раньше ему это заклинание только в лесу применять доводилось. Тогда настроиться на человеческие голоса, отсекая всякое там шуршание листвы, у него получилось легко. К тому же стрессовое состояние после боя сказалось. А тут…

Сначала он чуть не оглох. Народу в буфете было довольно много, и все разговаривали. Не особо громко, но слушать голоса избирательно Петя не умел, и ему казалось, что все кричат ему прямо в ухо. В оба уха. Чтобы приспособиться вычленять нужный голос, потребовалось минут десять. Которые он выдержал в этой какофонии ора с большим трудом. Добавить к этому голосу второй, чтобы послушать разговор опричников, он так и не сумел. Времени до отправления поезда не хватило. Не то чтобы Петя надеялся услышать что-либо интересное, но исключать такую возможность нельзя. Хотя основной его целью была именно тренировка навыка подслушивания чужих разговоров. На самом деле пригодиться может.

Вторым неожиданным и неприятным эффектом стало то, что поданный ему кофе отвратительно вонял. Вообще-то запах кофе Петя любил, но в этот раз к нему отчетливо примешивался смрад горелой пробки и еще какая-то кисловатая вонь, которую ему не удалось идентифицировать. Видимо, кофе был дрянной и скверно приготовлен. Получить хоть какое-то удовольствие от употребления заказанного напитка не получилось. Юноша его вообще выпить не смог.

Бисквиты тоже оказались с привкусом прогорклого молока и несвежего свиного сала. Брр… В общем, деньги на лакомство оказались потрачены зря. Никакого удовольствия, одно расстройство.

Снимать наложенное заклинание Петя не умел, но игнорировать неприятные ощущения и посторонние шумы научился. Так что из буфета вышел спокойно, и ударом колокола, предупреждающего о скором отходе поезда, его с ног не свалило. Разве что чуть пошатнулся.

Около вагона его перехватила незнакомая женщина:

– Господин Птахин! Княжна Дивеева приглашает вас в свой вагон.

Идти Пете не очень хотелось. Княжна в буфет не пошла, и он решил, что встреча не состоится. Сколько еще «обострение чувств» будет действовать? Час? Два? И вообще, что это за тетка? Кадетам в академии прислуга не положена, они сами в наряды ходят. Или, пока не доехали, можно?

Ладно. Неприятные ощущения можно перетерпеть. А посмотреть на реакцию княжны, когда он сообщит той, что ей самой полы в казарме тряпкой мыть предстоит, было интересно. Его ведь ради информации об академии из первых рук зовут. Больше не для чего.

То, что Дивеева называла «нашим вагоном», оказалось обычным двойным купе. Места вдвое больше, чем у Пети, но так она и не одна едет. Хотя кем княжне приходится пригласившая Петю тетка, он так и не понял. Скорее всего, компаньонкой. Или Екатерина Львовна (странно к девушке моложе себя так обращаться, но та задала формальный тон общения) очень уж вежлива с прислугой.

Оказалось, что эта женщина, Софья Сергеевна, – какая-то дальняя родственница. А служанка Капа (Капитолина) имеется сама по себе.

– Что-то вы не спешили, Петр Григорьевич, – вместо «здравствуйте» княжна начала с замечания.

– Не хотел быть навязчивым, Екатерина Львовна, – виноватым Петя себя не чувствовал совершенно, – формулировку «пожалуй, следует вас пригласить» я не смог с уверенностью воспринять как официальное приглашение.

– Вот как. А вы, оказывается, знаток этикета. И где только вы с ним успели ознакомиться? Ведь вы же из мещан, да еще и в лавке работали. Я не ошибаюсь?