Паранормы - Василий Головачев (2021)

Нестор никогда прежде не заходил в ресторан «Бизон» и даже не знал о его существовании, поэтому с интересом изучал его интерьеры, выданные компьютером.

О вероятном посещении стейк-хауса, располагавшегося на Профсоюзной улице, дом 66 (как оказалось, всего таких хаусов было шесть) владельцем компании «Автоборг» стало известно уже к вечеру того же дня, а первого октября оперативники «Призрака» окружили ресторан кольцом новейших наблюдательных приборов и приготовились к «гляделкам», как они называли операцию контроля за подследственным.

Нестор заявился в ресторан вместе с Жанной и Виктором, командиром подразделения сопровождения, в начале девятого. Столик им был уже забронирован, точнее, не столик, а обеденная зона на четырёх человек. Выбрана она была с таким расчётом, чтобы слипер мог видеть весь зал и спокойно «отработать» корректируемого.

Со второй эпидемией коронавируса в России справились ещё в прошлом году, создав три типа вакцины, поэтому масочный режим давно был отменён. Никто на входе в заведения подобного рода температуру у посетителей не измерял.

Не обнаружили оперативники «Призрака» и усиления охраны, поскольку господин Файнер всё же не входил в число особо охраняемых персон высшего эшелона руководителей страны. Хотя телохранителей он имел аж целую пятёрку – все рослые, угрюмые, с лицами часовых в СИЗО и при тюрьмах. Забавно было наблюдать, как эти качки, не вмещавшие телеса в чёрные костюмы с чёрными галстуками, бдительно осматривали зал и суетились вокруг босса, что-то с улыбкой вещавшего своей спутнице, длинноногой красавице-блондинке, возможно – очередной «мисске» какого-то муниципального района столицы.

Зон им отвели две: одну – на двоих, другую, по соседству, на шестерых.

Таким образом, столик Нестора со товарищи оказался совсем недалеко от прибывшей компании, буквально через зону с другой стороны прохода.

Помещения «Бизона» слиперу не понравились. По его мнению, они были слишком мрачными, созданными в стиле «производственного цеха», с коричневой массивной мебелью, кирпичными стенами, тяжеловесной аркой и деталями из декоративного камня, и не вызывали у гостей ощущения праздничности и веселья.

Поглядывая на столик, за которым сидели Файнер и его пассия, Нестор заказал себе белые грибы и салат из камчатского краба с буратой.

Вкусы спутников не сильно отличались от вкуса нотариуса, они тоже заказали белые грибы и салаты, а Виктор добавил в заказ ещё и карпаччо из говядины. Так как все посетители ресторана пили алкогольные напитки, пришлось заказать вино, чтобы не выделяться из общей массы гурманов.

Жанна заговорила о своём недавнем посещении арт-галереи современного искусства, и тема разговора: почему каракули продаются за миллионы долларов? – неожиданно заинтересовала Виктора. Как оказалось, командир группы поддержки когда-то учился в художественном колледже, поскольку с детства увлекался рисованием, и знал эту тему. Когда Жанна с усмешкой сообщила, что её поразила реакция посетителей музея, подолгу восхищавшихся «шедеврами», Виктор сказал:

– Это вы ещё не видели потрясающие работы, которые продаются на аукционах. К примеру, картина Сая Твомбли «Леда и лебедь», выполненная графитовым карандашом, восковыми мелками и маслом, была продана в Нью-Йорке за пятьдесят два миллиона долларов. На ней нет ли Леды, ни лебедя – самые настоящие каракули, сделанные рукой двухлетнего ребёнка, но какой-то «искусствовед» счёл это «божественное творение» шедевром, и тут же нашёлся покупатель-миллиардер, причём из России.

– Не удивляюсь, – задумчиво качнула головой Жанна. – Таких «искусствоведов» тысячи по миру, и каждый оценивает шедевры в соответствии со своим кретинизмом, а возможно, с расчётом получить прибыль. Тор, ты эту картину видел?

– Не видел, но читал о странных аукционах не раз. Когда есть спрос, будет и предложение, поэтому оценщики подобного рода никогда не переведутся.