Ладога - Дмитрий Ермаков (2020)

Полчаса спустя жители убежища с удивлением слушали косноязычное бормотание лесного гостя, местами скатывавшегося на междометия. Сложно было понять, что именно говорит Тумак, но общий смысл считывался легко: дикари не так страшны, как кажутся. Игнат лично сопровождал его в кабинет, к микрофону, и нарочно выбрал маршрут так, чтобы он проходил по самым населенным секторам, где в коридорах все время толклось много народа. Дикарь шел один, со свободными руками, без наручников. Его не держали на мушке. Рядом шла Диана с арбалетом в руках, но ее задачей было защищать самого Тумака. Реакция обывателей, увидевших в коридоре косматого человека в одежде из шкур, могла быть самой неожиданной. Стоило им показаться в каком-то секторе, как вокруг Тумака тут же образовывалось пустое пространство. Люди жались к стенам и со смесью ужаса и любопытства глазели на лесного обитателя.

Тумак говорил, что жизнь в лесу – это беспросветный ужас и отчаянная борьба. Он говорил про диких зверей, про зловещие аномалии. Купол он назвал «эта штука», и вряд ли кто-то, кроме Игната и Алисы, понял, о чем речь. Но это было не главное.

Псарев слушал сбивчивый рассказ Тумака и одобрительно кивал. Лучший способ заставить человека принять неудобства – показать, что бывает намного хуже. С этой задачей дикарь справился отлично.

– Ладно, Дубак, хватит, – видя, что тот совсем выдохся, Игнат выключил микрофон. – Иди, отдыхай. Ты большое дело сделал, парень.

И дикарь в сопровождении Дианы отправился в ближайшее пустующее жилище.

«Пока они от него шарахаются, – размышлял Псарев, провожая Тумака взглядом. – Но это временно. Привыкнут. Может, он даже даму сердца себе найдет. В наших-то условиях. Косматый, дикий, но ведь мужик же. Не пропадет».

Эпилог

Игната разбудил настойчивый стук в дверь. Председатель общины «Кирпичный завод» не знал, сколько сейчас времени. В комнате не было часов, он очень не любил слушать, как они тикают. Глава бункера знал одно: слишком рано, чтобы ломиться в жилище начальника, который отдыхает после праведных трудов.

– Будить только в экстренных случаях! – так звучал приказ нового председателя.

Стук повторился. Псу пришлось, ворча и чертыхаясь, сползать с кровати.

«Будем надеяться, что случай реально, ох! Экстренный! Иначе – держитесь», – бормотал он, натягивая штаны.

– Что случилось, милый? – прошептала Алиса.

– Ничего, детка, спи. – Игнат с улыбкой укрыл жену одеялом, а про себя подумал:

«Хоть один плюс – быть боссом. Никто больше не стучит в стену и не требует убавить звук, хе-хе».

Все проблемы Пса и Алисы остались в прошлом. Теперь в их распоряжении была просторная жилплощадь и удобная кровать. И никаких соседей. Женщина продолжала работать в медицинском кабинете, но в режиме свободного графика, без трудовых подвигов. Зато у нее хватало сил на подвиги любовные.

В дверь, между тем, снова постучали.

– Иду я, иду, – крикнул Игнат, сунул ноги в стоптанные сапоги и открыл дверь.

На пороге стоял Валентин Сбруев. За его спиной возвышался Лютый. Ситуация месячной давности повторялась в точности. Не хватало только избирательных бюллетеней и Георгия Васильевича Ротмистрова.

– Дежавю сраное, – проворчал председатель.

Сбруев удивленно моргнул. Едва ли он знал значение слова «дежавю».

Глашатай сохранил свой пост, хотя Игнат этого не очень-то хотел. Пока Пес был простым сталкером, Сбруев успел крепко достать его. Валентин презирал Псарева, последний платил ему той же монетой. Оба не скрывали взаимной неприязни. Сейчас ситуация изменилась, но Игнат, хорошенько подумав, оставил Сбруева на старом месте. Лучше, чем Валентин, с этой работой все равно бы никто не справился.

– Выкладывай, Сбруя, – велел Пес с металлическими нотками в голосе.

– Этот… Как его… Дикарь. В больнице он, короче, – затараторил глашатай.