Взгляд Корвуса скользнул по столу, по фарфоровым тарелкам, серебряным приборам и льняным салфеткам. Он нахмурился, увидев сдвинутый с места нож, и поправил его. Длинные когти щелкнули о металл. Король снова поглядел на Софи.

– Я его съем, – сказал он и улыбнулся.

Глава 78

Комната со всем содержимым завертелась вокруг Софи, как волчок, и вдруг сделалась грудой бессвязных форм и цветовых пятен.

А еще у Софи страшно закружилась голова. Стало трудно стоять. Металлическое сердце в ее груди, громко стуча, замедляло ход.

– Судя по звуку, тебе уже немного осталось, – сказал Корвус. – Не могу понять, зачем эти любители совать нос не в свое дело решили с тобой возиться.

Софи пододвинула к себе стул и села. Справилась с головокружением и слабостью. Нельзя было сдаваться.

«Не вздумай останавливаться. Не сейчас. Только не сейчас», – упрашивала она свое сердце, которое явно намеревалось сделать именно это. Но вдруг, словно вняв уговорам хозяйки, оно застучало отчетливее и ровнее. Голова перестала кружиться.

– Так, значит, ты… пожиратель сердец… – сказала она Корвусу, когда смогла говорить.

– Да. Ведь на свете нет ничего вкуснее человеческих сердец, – заявил он, обходя стол и приближаясь к ней. – А твое я приберегал на десерт. Похоже, оно вкуснее и нежнее других.

Она заставила себя встретиться с ним взглядом. И испытала страх. Его глаза манили, как пропасть манит человека, стоящего на ее краю.

– Я умру, если не получу свое сердце обратно, – сказала она.

Корвус по-птичьи наклонил голову набок:

– Но разве ты не этого хотела? Разве ты не говорила, что хотела бы положить свое сердце в шкатулку?

Софи вспомнила разговор в покоях королевы, когда мачеха внушала ей, что доброта опасна, а нежное сердце приносит одни беды. Тогда она подумала, что лучше не чувствовать совсем ничего, чем постоянно испытывать такую боль. Еще вспомнилось, как Хаакон, стоя рядом с ней на балконе, уговаривал ее отдать сердце ему.

– Да, было время, когда я так думала, – призналась Софи. – Но оно прошло.

Собравшись с силами, она поборола притяжение страшного взгляда и встала, чтобы отнять у короля свое сердце. «Я нужна моему народу, – напомнила она себе. – Кроме меня, у него никого нет».

Но стоило ей протянуть руку, как из-под стола выскочили мерзкие зубастые твари и, выпучив глаза, уселись на него. Ножки-горгульи, которые Софи приняла за деревянные, оказались живыми. Теперь они начали болтать, шипеть и махать на нее лапами с острыми когтями, как только она попыталась подобраться к сердцу.

Король Воро́н погрозил ей длинным костлявым пальцем:

– Мои питомцы знают, что ты хочешь лишить меня трофея.

Софи сделала еще одну попытку. Одна из горгулий, расправив кожистые крылья, сорвалась с места и с пронзительным криком чиркнула ее когтями по голове. Софи отступила.

– Я бы на твоем месте не стал его трогать, – сказал Корвус, подзывая горгулью к себе. – Сердце живое, его не тронуло время, не коснулась смерть. Но едва ты откроешь крышку, как оно умрет и истлеет.

Лоб Софи стал мокрым там, где по нему чиркнули когти горгульи. Она стерла кровь и сказала:

– Существует магия. Она поможет мне вернуть сердце на место. Так сказали братья.

Корвус захохотал и снова уставился на нее своими жуткими глазами:

– А люди еще называют меня жестоким. Нет ничего более жестокого, чем надежда. Никакая магия не вернет на место сердце, которое забрал я.

– Ты лжешь, – стояла на своем Софи, хотя ей стало страшно.

А вдруг он все же говорит правду? Откуда ей знать это, ведь она совсем не знает его?

Собрав все свое мужество, Софи шагнула к нему:

– Корвус… Король Воро́н… Все это лишь прозвища. Кто ты? Кто ты на самом деле? – С этими словами она заглянула прямо ему в глаза и увидела ответ.

Он – скрип в ночи. Холодное дуновение сзади. Шаги во тьме.