Путь к себе - Михаил Гинзбург (2021)

— А своим поступком он просто взял и сблизил эти шарики. И получилось то, что и должно было проскочила искра. Вспыхнул конфликт. А поскольку отношения остались прежними — шарики заряжены! — то и конфликт этот разворачивается точно так же, как разворачивались десятки конфликтов до него и как — к сожалению — будут разворачиваться после. Давайте посмотрим, какие средства используются в этом конфликте. Схема, кстати, нам уже знакома. Началось с конкретного поступка — верно?

— Да.

— А потом что было?

— А потом отец насчет друзей прошелся. Что, мол, и друзья у него не такие, и занимаются они неизвестно чем.

— Совершенно верно. То есть от оценки поступка перешли…

— К оценке личности.

— Вот именно. Пренебрежительно отозвавшись о друзьях мальчика и выразив предположение, что они занимаются чем-то плохим, отец тем самым отказал ему в праве на уважение к его личности — то есть нанес удар по его самооценке.

— А парень пытался ее защитить!

— Да, он попытался ее защитить и нанести удар по самооценке отца. А тот в ответ применил…

— Силу.

— Нет, не силу, а власть. Силы он, к счастью, не применял. В результате конфликт пошел на новый виток.

— Надо же, совсем как в прошлый раз.

— Да, картина весьма сходная.

— А почему так — ситуации разные, а конфликт разворачивается одинаково?

— Прошлая ситуация и эта сходны в одном очень существенном — моменте. В конфликте участвуют две стороны; и в обоих случаях, с одной стороны, оказывается нажим и ожидается подчинение, ас другой стороны, нажиму оказывается сопротивление.

— То есть как бы один из шариков заранее знает, что он больше?

— Очень точно сказано.

— Что же делать? Как выкручиваться? Не представляю.

— Ничего, я думаю, справимся. С прошлым же справились. Но при этом попробуем копнуть немного Глубже. Итак, мы выяснили, что мальчик стремится изменить существующие между ним и родителями отношения.

Но средства, которые он при этом использует, не годятся. Для того чтобы определить, какие средства окажутся более успешными, давайте подетальнее разберемся в том, чего же все-таки он хочет добиться. Вот Вы мне сказали: хочет свободы. Что это такое — свобода?

— Это чтобы никто не командовал. Что сам решил, то и делаешь.

— Правильно ли я Вас понял, что свобода — это свобода от контроля? В данном случае — от контроля со стороны родителей?

— Да, правильно.

— Но ведь поступки человека не может быть неконтролируемыми. Если человека не контролирует никто другой, это значит только одно — что он контролирует сам себя. Вы согласны?

— Угу.

— Значит, мы можем сказать, что свобода — это когда человек сам себя контролирует?

— Можем.

— В таком случае положение ребенка будет отличаться от положения взрослого тем, что ребенка контролируют другие, а взрослый контролирует сам себя. Годится такое определение?

— Да-а.

— Следовательно, именно к этому стремится наш, так сказать, бывший ребенок: сменить тип контроля, доказать, что он сам может себя контролировать?

— Точно, думаю, к этому.

— Но родители, как мы видели, не торопятся избавить его от своего контроля. Как Вы думаете, почему?

— Наверное, потому, что не верят в то, что он сможет сам себя контролировать. Не доверяют ему.

— Прекрасно. Значит, свобода связана с доверием. А может доверие быть односторонним?

— Как это? Не врубаюсь.

— Попробую объяснить. Предположим, мы идем с Вами по пустыне и у нас на двоих одна фляжка воды. Вы мне доверяете — полагаете, что я один, без Вас, пить не стану. А я Вам не доверяю — постоянно слежу, чтобы Вы украдкой не отпили, все время меряю, сколько воды осталось. Долго Вы мне в такой ситуации будете доверять?

— Не-е, недолго.