Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

– Да, – говорит она мне наконец. – Мы совершили тестовое бурение в одном из антарктических узлов. Затем запустили туда зонды, взявшие этот образец из самой глубины ядра. Это образец самого сердца планеты. – Она горделиво улыбается. – Именно богатство магии в ядре обеспечит нам Геоарканию. Именно в результате этого теста мы построили Сердечник, фрагменты и тебя.

Я вновь смотрю на железную сферу и дивлюсь тому, что она стоит так близко к ней. Оно в гневе, снова думаю я, не понимая, почему мне пришли на ум именно эти слова. Оно сделает то, что должно.

Кто? Кто сделает что?

Я мотаю головой, необъяснимо раздраженный, затем поворачиваюсь к Галлату.

– Не пора ли нам начать?

Женщина с удовольствием смеется. Галлат зло смотрит на меня, но чуть расслабляется, когда становится очевидно, что женщина приятно удивлена. И все же он говорит:

– Да, Хоува, думаю, пора. Если ты не против… (Он обращается к женщине по какому-то титулу и имени. Я со временем забуду оба. Через сорок тысяч лет я буду помнить только ее смех и то, что для нее Галлат был таким же, как мы, и как беспечно она стоит возле железной сферы, исходящей чистой злобой – и магией, достаточной для уничтожения всех до единого зданий Нулевой Точки.

И я запомню, как и я тоже отмахнулся от всех предзнаменований грядущего.)

Галлат уводит меня в комнату с проволочным креслом, где мне приказывают в него забраться. Мои конечности пристегнуты, чего я никогда не осознавал, поскольку, когда я был в аметисте, я едва чувствовал свое тело, что уж говорить о том, чтобы шевелиться. Мои губы покалывает от сефа, что означает, что туда добавили стимулятор. Он не был мне нужен.

Я тянусь к другим и обнаруживаю их твердыми как гранит в своей решимости. Да. На смотровой стене передо мной появляются изображения голубой сферы Земли, всех пяти кресел остальных настройщиков и картинка Сердечника с ониксом, висящим наготове над ним. Остальные настройщики смотрят на меня со своих изображений. Подходит Галлат и напоказ проверяет контактные точки проволочного кресла, которые должны посылать данные биомагестрическому отделу.

– Сегодня оникс держишь ты, Хоува.

Я слышу, как еле заметно вздрогнула в другом здании Нулевой Точки Гэва. Мы сегодня настроены друг на друга.

– Оникс держит Келенли, – говорю я.

– Уже нет. – Галлат не поднимает головы, пока говорит, без нужды проверяя мои ремни. И я вспоминаю, как он точно таким же движением привлекал к себе Келенли в саду. А, теперь я понимаю. Все это потому, что он боялся потерять ее… из-за нас. Боялся сделать ее лишь очередным инструментом в глазах начальства. Позволят ли они ему сохранить ее, когда получат Геоарканию? Или он боится, что и ее тоже бросят в терновую рощу? Должен бояться. Зачем же еще так сильно менять конфигурацию в самый важный день истории человечества?

Словно подтверждая мою догадку, он говорит:

– Биомагестрия говорит, что ты сейчас показываешь гораздо большую, чем требуется, совместимость для поддержания связи в течение нужного времени.

Он смотрит на меня, надеясь, что я не буду протестовать. Внезапно я осознаю, что могу это сделать. При таком внимании к каждому решению Галлата сегодня важные люди заметят, если я буду настаивать на том, что новая конфигурация – плохая идея. Всего лишь повысив голос, я могу отнять Келенли у Галлата. Я могу уничтожить его, как он уничтожил Тетлеву.