Сказки и истории (сборник) - Александр Шуйский (2021)

«А имя ее вы знаете?» Я говорю – нет, мне никогда не нужно было. «А чем же вы ее кормите, неужели только своими бедами и болезнями?» Я такая – что-о? А Лисицкий мне так покровительственно: ну вот же вы сами рассказали, посидеть, обнявшись, пожаловаться, когда плохо, и что, на этом – все? Ах ты ж, думаю. А сама еще вполне вежливо спрашиваю: а вы-то чем своих кормите? И тут их, понимаешь, прорвало. Они, понимаешь, верят, что все, что они делают – это кормит их выдуманное существо. Держатели они, тля! Я говорю – я ее не держу, она мой друг! Ну да, говорит Лисицкий, жилетка и нянька, и вы даже имени ее не знаете, хороша дружба.

Поставил перед Васькой еще одну чашку кофе, она только кивнула. Сказал ободряюще:

– Но ведь ты ее рисовала.

– Давно, – отозвалась Васька. – Я вообще рисовать бросила.

– Совсем бросила?

– Ну, ты же бросил?

– Я ювелиркой занялся. Пока не очень идет, но все-таки идет.

– Правда? – оживилась Васька. – А покажи!

– Потом как-нибудь. Ты дорасскажи, чем кончилось.

– Ну, чем-чем. Я им высказала. Что они тут все лопаются от собственной успешности, а я вообще ни с кем о своей пантере никогда не говорила, не то что задумывалась – а чем ее кормить. Она же выдуманная, кормить! Я ж думала, я хоть кому заикнусь – меня ж в психушку упрячут! Нельзя так с новичками, новичков учить надо, а не мордой по столу возить, ничего себе, «клуб всегда рад новым членам», да подавитесь вы своим членством!

Подумал: сказать ей, что он – это не совсем «ни с кем», но решил, что сейчас некстати.

– Козлы немытые, – закончила Васька и снова залпом допила чашку. Потом посмотрела на него, будто он был самым немытым из них, и тем же тоном поинтересовалась: – А ты что не заходишь? Давно уже не заходишь.

Сказал извиняющимся тоном:

– У меня ж диплом.

– С ювелиркой? – снова оживилась Васька.

Посмотрел на нее и соврал:

– Да. Приходи послезавтра, я тебе покажу. Придешь?

– Приду, – сказала Васька. – А имя ей я придумаю. Назову Лорой. Или Вуду.

Подумал: сказать ей, что имя должно появиться само? – и снова решил, что сейчас некстати.

Но попрощались тепло, и телефонами обменялись, и договорились на послезавтра к восьми у него в мастерской в гараже. Васька ушла, держа кисть на весу на уровне бедра – на загривке своей пантеры.

Посмотрел ей вслед, расплатился, достал записную книжку с адресом клуба. Среда, как раз подходящий день. Надо идти.

Думал: что я им скажу? Наверное, скажу: извините, пожалуйста. Понимаете, скажу я, у меня не было никого, кроме бабушки, со мной никто не дружил в детском саду, мне очень нужно было выдумать себе друга. Понимаете, скажу я, потом пришлось выдумывать ей дом и семью, потому что надо было идти в школу, а домой я ее привести не мог, даже придуманную. Понимаете, скажу я, в последнее время она совсем одичала и отбилась от рук, скажите, пожалуйста, это потому, что я бросил рисунок? А вот ювелирка – василиски же немного драконы, можно будет ее кормить ювелиркой?

Баллончик с английским лаком

Когда работаешь дома, рано или поздно приходишь к необходимости ритуалов, даже если в доме есть мастерская. Потому что как-то нужно отделять работу от дома, как воду от суши. У тех, кто каждый день едет на работу, таким разделителем служит дорога. И вообще сознательное (хотя бы отчасти сознательное) перемещение тела в пространстве. Подготовка этого тела – ботинки, плащ, ключи еще не забыть. А если работаешь дома, то никакого зазора между состоянием «работа» и «дома» нет. И тогда делаешь этот зазор искусственно.