Водитель бросил взгляд на меня, кивнул Келу, тот взяв трубку у меня, поднес ее ближе, тот, чье имя, как выяснилось, Роутег, произнес:

– Я слушаю.

Это он приуменьшил, и сильно – слушали тут все. Мне особенно было интересно, о чем пойдет разговор. И он пошел. Он так пошел, что дурно стало!

– Роу, ты думаешь, что сумел мне отомстить? Или решил, что у меня настолько мало девок, что я буду сожалеть об очередной подстилке?

Я вздрогнула от омерзения, накатившей обреченности и ощущения, что меня макнули в грязь. Так противно стало. Нет, я ничего хорошего не ждала от Вихо, но чтобы так… Глянула в зеркало заднего вида и увидела, как широко и откровенно издевательски усмехнулся Роутег. Усмехнулся и промолчал. Это молчание являлось словно еще одним вызовом Вихо, и тот был вынужден оскорбление проглотить.

Не просто проглотить, но и сменить тон, произнеся значительно мягче:

– Она всего лишь девчонка, Роутег. Испуганная маленькая девочка, которую ты втягиваешь в мужские разборки. Верни ее, и давай поговорим.

То есть теперь мы начали давить на иное.

Но Роутег, продолжая вести машину, лишь улыбнулся. И промолчал. И это уже стало пощечиной тому, кто не привык к подобному отношению вовсе.

– Ты хочешь войны, огонь? Ты ее получишь в полном объеме! Все знают, что бывает с теми, кто бросает мне вызов!

Еще одна усмешка водителя мчащегося автомобиля. Причем он усмехнулся, а мне от тона Вихо стало вовсе не по себе. И да – Роутег промолчал. Снова издевательски промолчал. А вот Вихо не выдержал и, уже не сдерживаясь, проорал:

– Если с ее головы упадет хоть один волос… Если ты ее тронешь хоть пальцем… Если… Я вырежу весь ваш клан, истэка, я выпущу кишки новорожденным детям, я оставлю тела ваших женщин ветру и птицам, я…

Роутег молча взял и выключил телефон. После чего опустил стекло, выбросил айфон, поднял стекло и продолжил путь.

Пораженная, я осталась сидеть, молча глядя вперед, где ничего, кроме песка, видно не было. Подумала, говорить или не стоит, решила все же сказать:

– Я бы прислушалась к словам Вихо.

Ответом мне было молчание и очередной неприязненный взгляд явно невзлюбившего меня водителя. Но он же через минуту холодно спросил:

– Что ты знаешь о клане степных койотов, Манзи?

– Маделин! – резко поправила я.

Насмешливый взгляд вместо ответа.

Кел, успокаивающе похлопав меня по коленке, задумчиво сказал:

– Представляю, как бесится сейчас Вихо.

И больше никто ничего не произнес.

Мы ехали, ехали, ехали… Сначала через песчаную бурю, затем по дороге между буйно растущей зеленью, потом прямо по степи, после по песку, какими-то замысловатыми зигзагами, в итоге я заснула.

Не знаю, сколько спала, проснулась от того, что машина снова подпрыгнула на каком-то ухабе. Открыв глаза, обнаружила, что во сне прилегла на колени Роутега, которого сменил за рулем второй сидящий на заднем сиденье оборотень, сам Роутег не отстранялся, но взглянул так брезгливо, что я мгновенно поднялась, посидела еще немного, почувствовала, как вновь смыкаются веки, и привалилась к плечу Кела.

– Спи-спи. – Он погладил по волосам.

Я же обнаружила, что меня даже укрыли, и вот ни секунды не сомневаюсь в том, кто позаботился.

– Спасибо, Кел, – прошептала, вновь засыпая.

Понятия не имею, сколько еще времени мы ехали, перед тем как машина, наконец, остановилась. И я уже хотела подняться, как мужчины заговорили между собой на непонятном мне языке, и из всего сказанного я уловила лишь «Вихо».

После меня попытались взять на руки.

– Не надо, я уже проснулась.

Села, потерла глаза, поправила волосы. Все сидели молча и ждали, пока я окончательно приду в себя.

– Все, норм, – заверила их.

Только тогда двери открылись. Роутег вышел, протянул мне руку. Но я уже знала, что с оборотнями лучше в принципе слабость не демонстрировать, поэтому вылезла сама.

И попала в сказку.