Тревожные люди - Бакман Фредрик

В чем же правда? Правда в том, что грабитель был взрослым человеком. Больше нам о нем ничего не известно. А когда ты взрослый, о тебе некому позаботиться, надо справляться самому, самому разбираться с этим миром. Работать и оплачивать счета, пользоваться зубной нитью и вовремя приходить на встречи, стоять в очередях и заполнять бланки, вставлять вилки в розетки и собирать мебель, менять летнюю резину и вовремя заряжать телефон, выключать кофеварку и записывать детей на занятия в бассейн. Утром, едва мы открываем глаза, жизнь уже стоит наготове, чтобы обрушить на нас очередную лавину «надо сделать!» и «не забудь!». Мы не успеваем подумать, вздохнуть, как просыпаемся и сразу пытаемся прорваться сквозь эту кучу дел, потому что завтра на нас свалится новая. Иногда мы останавливаемся и оглядываемся вокруг – на рабочем месте, во время родительского собрания или просто на улице – и с ужасом понимаем, что все остальные точно знают, чем они занимаются. И только нам все время приходится притворяться. У остальных на все хватает денег, у них все под контролем и на все остаются силы. Дети у остальных давно научились плавать.

А мы не готовы быть взрослыми. Нас следовало остановить на ближних подступах.

В чем же правда? Правда вот в чем: в тот самый момент, когда грабитель выбежал на улицу, мимо проходил полицейский. Позднее окажется, что полиция еще не успела выехать, сигнал тревоги еще не поступил, потому что двадцатилетняя Лондон и персонал, с которым она разговаривала, потратили довольно много времени на препирательства. (Лондон нажала на кнопку «Ограбление», после чего в службе, где сработала сигнализация, поинтересовались, в чем дело, и Лондон продиктовала им адрес банка, в ответ они спросили: «Разве это не безналичный банк? Как его можно ограбить?» – на что Лондон переспросила: «Вы чего вообще?» – а персонал службы уточнил: «В каком смысле?» – в ответ на что Лондон прошипела: «Вы чего, вообще?» – на что персонал ответил: «Это мы вас спрашиваем!» – а Лондон им: «Это я вас спрашиваю!» – после чего беседа довольно быстро свернулась.) Впоследствии выяснилось, что полицейский, которого увидел грабитель, на самом деле был вовсе не полицейским, а парковщиком. И не будь грабитель в такой панике и приглядись внимательно, он бы сразу это увидел и побежал в другую сторону. Тогда наша история была бы гораздо короче.

Но грабитель юркнул в первую попавшуюся дверь, которая вела в подъезд. Бежать там было некуда, кроме как вверх по лестнице. На верхнем этаже была приоткрыта дверь в квартиру, куда и бросился вспотевший и запыхавшийся грабитель в балаклаве, съехавшей набок, так что виднелся только один глаз. Лишь тогда грабитель заметил, что у порога стоит куча обуви, а в квартире полно разутых людей. Тут одна женщина, увидев пистолет, закричала: «Караул, грабят!» – а грабитель, уловив шаги по лестнице, решил, что это полиция (на самом деле это был почтальон), поэтому в отсутствие достойной альтернативы захлопнул дверь и стал вертеть пистолетом в разные стороны, переводя прицел с одного на другого: «НЕТ! ЭТО НЕ ОГРАБЛЕНИЕ… Я ПРОСТО…» – но тут же передумал и, запыхавшись, добавил: «ИЛИ ПУСТЬ БУДЕТ ОГРАБЛЕНИЕ! НО ВАС Я НЕ ГРАБЛЮ! ИЛИ ДАВАЙТЕ ВЫ ПОБУДЕТЕ МОИМИ ЗАЛОЖНИКАМИ! Я ОЧЕНЬ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ! У МЕНЯ СЕГОДНЯ БЫЛ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ!»

Одно очко в пользу грабителя. Не то чтобы это как-то его оправдывало, но и у грабителей бывают плохие дни. Кто из нас, положа руку на сердце, не захотел бы помахать пистолетом после разговора с двадцатилетней засранкой?