— Герцог откуда-то взял, что твой отец разорился и ему, то есть герцогу, придется содержать всю семью. Это настолько ему претит, что он пошел выписать для тебя чек. Подкупает.

— Меня??

— Чтобы ты не подала в суд. Бери чек, передай Арчи, пусть немедленно берет деньги. У герцога есть неприятная привычка опротестовывать чеки. Если все успеешь, вполне возможно, что Билл поедет с тобой и завтра вы поженитесь, хорошо договорившись о том, какую вы избрали регистратуру.

Майра издала глубокий вздох.

— Дядя Фред, это все вы? — спросила она. Лорд Икенхем удивился.

— Я? В каком смысле?

— Это вы сказали герцогу, что папа банкрот? Лорд Икенхем поразмыслил.

— Вполне возможно, — признал он, — что неосторожное слово ввело его в заблуждение. Да, вспоминаю, что-то я такое говорил. Что поделаешь, сладость и свет! Я думал, всем будет лучше, кроме герцога, естественно.

— О, дядя Фред!

— Ну, ну, ну, дорогая!

— Я поцелую вас.

— Пожалуйста. А теперь скажи, можно справиться с этими угрызениями?

— Еще как!

— Знаешь, по-моему, Билл не должен задерживаться в замке. Никогда не затягивай визита! Пусть оставит леди Констанс любезную записку. Передай через Биджа, он присмотрит. Что ты смеешься?

— Скорее хихикаю. Я представила, как леди Констанс ее читает.

— Жестоко, но простительно. Да, она не обрадуется. Со сладостью и светом всегда много хлопот. На всех не хватает, что поделаешь!..

3

Предположив, что после аудиенций герцогу, Майре, Скунмейкеру и Арчи Гилпину он обретет одиночество, столь необходимое, когда перевариваешь завтрак, лорд Икенхем ошибся. На сей раз дремоту нарушил не голос ангела, а что-то вроде звука, который издала бы немолодая овца, наделенная даром речи. Только один из его знакомых блеял именно так, и потому он не удивился, когда приподнялся в гамаке и увидел лорда Эмсворта. Девятый граф клонился долу, словно какой-то злодей извлек из него позвоночник.

Примирившись с тем, что ему суждена судьба французского монарха, принимавшего посетителей, как только он встал с постели, лорд Икенхем не выказал раздражения, напротив — приветливо улыбнулся и сказал, что погода — хорошая.

— Солнце вот, — пояснил он, показывая вверх. Лорд Эмсворт поглядел на солнце и кивнул.

— Я вам что-то принес.

— Это хорошо. Люблю подарки. А что именно?

— Простите, забыл.

— Жаль.

— Я вспомню.

— Жду с нетерпением.

— И что-то хотел сказать.

— Не забыли?

— Нет, помню. Знаете, Икенхем, я решил купить у Данстабла Императрицу. Он очень много просит. Три тысячи.

Лорда Икенхема было трудно удивить, но он просто охнул.

— Три тысячи? За свинью?

— За Императрицу, — почтительно уточнил лорд Эмсворт.

— Дайте ему в зубы!

— Нет, я заплачу за нее сколько угодно. Я без нее не могу. Вот, иду к ней.

— Кто за ней ухаживает без Бурбона?

— А, я его взял обратно, — сказал лорд Эмсворт. — Что поделаешь! Императрице нужен хороший постоянный уход, а ни один свинарь ее так не понимает. Конечно, я с ним поговорил. Знаете, что он ответил?

Лорд Икенхем кивнул.

— Да, эти сыны природы не слишком осторожны в выражениях. Доходят до шекспировских высот. Как он вас назвал?

— Он меня не называл.

— Что же вас поразило?

— То, что он сказал. Он сказал, что эту Лаванду подкупил Данстабл. Она на него работает. Я в жизни так не удивлялся! Как вы думаете, открыть ему, что я все знаю?