Любят только раз - Линдсей Джоанна (1999)

— Но со временем она могла бы снова его полюбить. Мы же все-таки — сестры, а это что-нибудь да значит. Она почти забыла все обиды, когда мне пришло время рожать. Роды оказались трудными, и Мириам боялась за мою жизнь. Я заставила ее поклясться, что она никогда не откажется от тебя публично. Я надеялась, что она полюбит тебя, хотя и сомневалась, что это возможно. Она поклялась, но взамен потребовала, чтобы я не смела говорить тебе, кто твоя мать. Видит Бог, как часто я хотела рассказать тебе обо всем, и каждый раз меня останавливала данная клятва. А после смерти твоего отца Ребекка попросила меня оставить все, как есть.

— Она знала? Элеонора кивнула:

— Наверное, я так и не решилась бы рассказать тебе, если бы меня не уговорила Регина.

— Моя жена — истинное сокровище, правда, мама?

Он впервые назвал ее матерью, и Элеонора радостно улыбнулась.

— Много же тебе понадобилось времени, чтобы это понять, — сказала она.

— Нет, я всегда знал, что она чудо. Я вел себя как идиот. И разве я могу винить тебя, если сам поступил точно так же? Я боялся позора и чуть не потерял мою Регину. Страх управлял мною так же, как и тобой.

— Ты ведь постараешься загладить свою вину? — спросила Элеонора.

— Клянусь. А ты, дорогая моя, возвращайся в Сильверли навсегда.

— О нет, нет, Ники! Я и лорд Бэррет…

— Черт возьми, ты хочешь сказать, что я потерял тебя, едва успев обрести? — нахмурился он, хотя был страшно рад за нее. — И кто такой, разрешите спросить, этот лорд Бэррет?

— Ты его знаешь. Он живет неподалеку от Ребекки, вы уже много раз встречались. Мы с Дикеном будем часто приезжать в Сильверли, здесь растет мой внук.

Они долго смотрели друг на друга. Он был рад за нее, она — за него, оба прошли трудный путь к этому счастью.

Глава 42

Реджи проскользнула в спальню Николаса. Справа находилась гардеробная, перед нею — ванная, большая комната с множеством зеркал, облицованная голубым мрамором. Полки заставлены бутылочками, пузырьками, бритвенными приборами и другими принадлежностями мужского туалета. В центре комнаты стояла большая ванна с кранами для горячей и холодной воды в виде купидонов, а в ней, закрыв глаза, лежал Николас. Харрис раскладывал вещи хозяина.

— Добрый вечер, Харрис, — радостно сказала Реджи. Камердинер удивленно взглянул на нее, а Николас улыбнулся. — Тебя ищет Мэг, Харрис, — сообщила она с невинным видом, словно присутствовать при туалете мужчины — дело самое обычное.

Харрис вскинул голову:

— Правда, мадам?

— Ну конечно. Сегодня чудесная лунная ночь! Мэг сказала, что в такую ночь хорошо бы побродить по парку. Может, ты пойдешь к ней, Харрис? Его светлость тебя отпустит. Ведь так, Николас?

— Иди, Харрис. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

— Благодарю, сэр, — поклонился камердинер и выскочил из комнаты. Николас засмеялся:

— Просто не верится! Харрис и ворчунья Мэг?

— Мэг не ворчунья, — вступилась за горничную Реджи. — Они в последнее время очень подружились.

— Теперь в этом доме расцветает любовь. Знаешь про Элли и лорда Бэррета? Ведь ты все узнаешь раньше меня.

— Я так рада за Элли!

— Не поздно ли думать о замужестве в ее возрасте?

— Николас, ты никогда не можешь быть серьезным, — засмеялась Реджи.

— Не могу. — Он улыбнулся и, поймав ее руку, поднес к губам. — Должен поблагодарить тебя за то, что мои детские мечты стали реальностью. Если бы ты ее не уговорила, она бы никогда не рассказала. Ты понимаешь, как ужасно все время спрашивать себя: кто твоя мать и как она выглядит? Ты сама потеряла родителей, когда тебе было всего два года.

Она нежно улыбнулась ему:

— Но у меня были дядюшки, которые рассказывали мне все, что меня интересовало… и даже про их ошибки, конечно, без лишних подробностей. А твоя матушка все время была рядом, просто ты не знал об этом.