Предновогодье. Внутренние связи - Хол Блэки (2012)

Я украдкой посмотрела на него. Мэл выглядел слегка помятым, взъерошенным и очень привлекательным в полосатом пуловере, в треугольным вырезе которого виднелась ямка между ключицами.

Нельзя отвлекаться. Схватив новый лист, я начала писать заново, мельча буквы.

- Где твоя? - жуя, спросил товарищ Мелёшина. - Второй день не видно.

Из услышанной фразы я вычленила всего лишь одно слово. "Твоя". Емкое и единственно правильное слово. Его. Его блондинка.

У меня застучало в висках. Запортив начатый лист, я скомкала и на удивление метко зашвырнула в мусорную корзину у колонны. Мэл проследил за полетом.

- Готовится к празднику, - ответил невзрачно.

Ну, конечно! Это же какую невероятную красоту нужно наводить, чтобы второй день не появляться в институте, наплевав на прогулы? Наверняка, после непрерывной двухдневной подготовки, появление Мелёшинской блондинки на сегодняшнем вечере произведет фурор. Бедняжка! Бегает сейчас в мыле по магазинам и не может выбрать, в чем пойти. И пусть красотку зовут Изабеллой, для меня она навсегда останется безымянной подружкой Мэла.

Как оказалось, Макес был солидарен с моими раздумьями. Он пригладил пестроволосую шевелюру и высказал Мелёшину, окончательно испортив мне настроение:

- Однако тщательный подход к делу. Чую, тебя ждет особенный подарочек. Она случайно не по магазинам нижнего белья взяла низкий старт?

Я запортила следующий лист и опять, скомкав его в плотный шар, метнула в корзину. В яблочко! Мэл бросил на меня быстрый взгляд, продолжая ковыряться в запеканке.

- Мне-то откуда знать? - ответил грубовато.

Однако его товарищ не унимался.

- На твоем месте я бы прыгал до потолка, - хохотнул он. - Сегодня будет жаркая ночь.

Яростно скомканный комок бумаги пролетел в корзину, и, не попав, шмякнулся рядом. Я отодвинула с грохотом стул, чтобы поднять результат неудачного броска. Вернувшись, собрала разложенные листы и спросила преувеличенно вежливо:

- Могу идти? С утра плохо развлекается.

Мелёшин потер лоб и, не глядя на меня, разрешил:

- Иди.

Я вышла из столовой, закусив до боли губу. Ненавижу, ненавижу! Непонятно за что, но ненавижу. Но в итоге так и не поняла, получилась у меня "засирайка" или нет, потому что напрочь забыла о заклинании, увлекшись переживаниями. Хорошо, что вспомнила о Бабетте Самуиловне и перед лекциями взяла на прочитку толстенный справочник.

Дообеденные занятия проходили в возбужденно-суматошной возне, какая обычно сопутствует большому празднику. В аудитории стоял гул, учебный материал совершенно не лез в голову, да и преподаватели, понимая бесполезность надрывания связок, особо не усердствовали.

Эльза раздала присутствующим пригласительные билеты на новогодний вечер. Мой она швырнула на стол, а к Мелёшину наклонилась и подала, показав глубокое декольте в апельсиновой кофточке.

Билет пах хвоей. На пластиковой прямоугольной карточке поблескивала пушистая елочка с отяжелевшими от снега ветвями. Под другим углом зрения она исчезала, зато появлялась переливающаяся затейливым курсивом выпуклая надпись в обрамлении мигающих огоньков: "Новогодний вечер 31 декабря в 21.00".

Мелёшин просидел обе лекции, рисуя в тетради. Эх, владей я заклинанием adventi*, то смогла бы разглядеть его закорючки. Вздохнула и уставилась в окно. Белесо-серое небо усиливало отвратительное настроение.

А вот на обеде создать незаметно "засирайку" не получилось, поэтому дела пошли из рук вон плохо. Общепитовские ароматы едва не поставили меня на колени. Пришлось периодически потирать невзначай нос, чтобы перекрыть доступ к вкусным запахам.