Через час я узнала, что за последние две недели Мадина никуда толком и не ездила, кроме как четырнадцать дней назад на рынок. После ее видели одиннадцать дней назад, в лавке госпожи Эванс, а более нет. Мы, черные ведьмы, народ заметный, в смысле замечают нас везде, стало быть, дней десять Мадина действительно к услугам извозчиков не прибегала.

– А покупала она на рынке что? – спросила я у молодцеватого дядьки Брана, который ее туда и возил.

– Муку, масло, изюм, варенье клубничное, – начал перечислять он.

Все ясно – булочки затевала.

Я побарабанила ногтями по дверце двуколки, задумчиво глядя вдаль.

– А чего волнуетесь так? – господин Шангер нахмурился. – Неужто смерть не случайная была?

Надо же, как я паршиво умею скрывать свои мысли.

– Так может, мальчишек местных расспросить? – предложил дядька Бран. – Те завсегда в курсе, куда вы, ведьмы, шастаете.

– С чего это они в курсе? – удивилась я.

– Так матушки запрещают, а запретное всегда в десять раз разрешенного интереснее, – улыбнулся господин Шангер.

А это уже интересно.

– Где мне их найти? – поинтересовалась задумчиво.

– Мальчишек? – господин Шангер призадумался. – Нет, сейчас не найдете, вся ребятня в порту, на солдат и строящийся форт смотрят, а вот завтра с утра…

Искренне поблагодарив извозчиков, я приказала отвезти меня обратно к лавке.

К слову, уже вечерело, так что я доварила свое зелье для мести наглой мэрской морды, усилив его основательно, поужинала и после еще десятка клиентов, заглянувших в лавку, легла спать.

Увы, легла я, напрочь забыв о том, что желающих поужинать в моем доме теперь двое!

– Мяу, – раздалось среди ночи.

Повернувшись на другой бок, я попыталась заснуть.

– Ма-а-а-а-а-а-ау! – требовательно заорал кто-то.

– Дохрай, закрой окно, – промямлила я, накрывая голову подушкой.

– Ма-а-а-а-а-а-а-а-ав!!! – раздался вопль.

И все бы ничего, я бы даже Дохрая опять позвала, но тут прозвучало:

– Что, друг, покормить забыли? – и голос был мужской.

После чего скрипнула дверь на балконе, мне резко завоняло чем-то, а все тот же мужской голос произнес:

– Ну идем, глянем, чего там на кухне осталось, не буди Телль.

Да от такого кто угодно проснется!

И я тоже подскочила на постели, а увидела только удаляющуюся спину белого мага, который нес на руках моего белого кота! Но не успела встать и одеться, как они оба вернулись обратно. Пришлось прикрыться одеялом, отчего букет белых роз едва не свалился на пол, и, собственно, я поняла что мне воняло.

– Телль, – Арвейн укоризненно посмотрел на меня, – у тебя на кухне я обнаружил зелья, зелья, порошки, декокты, склянки, зелья, травы, но ничего съестного. Ты сама что на ужин ела?

Попытавшись вспомнить, обнаружила присутствие раннего склероза, но в итоге все же припомнила:

– Там сухари есть, мед и варенье.

Покивав, маг сурово сказал:

– Одевайся, сходим поужинаем. – На попытку возмутиться добавил: – Заодно кота покормим, ты совсем про него забыла.

Гардэм обвинительно подтвердил своим:

– Мяу.

– А ему рыбка нужна, – продолжил маг, – молоко, и вообще нормальное питание.

Пожав плечами, благословила обоих словами:

– Ужинайте, я спать.

Просто вставать собиралась на рассвете, и ждала меня сладкая месть, так что…

– Те-е-ел-ль, – узрев, как я обратно забираюсь в кровать, позвал Арвейн. – Телль, ты, наверное, забыла, но Гардэм твой дух, он будет есть либо в твоем доме, либо то, что дашь ты.

Тьма!

* * *

Я клевала ненакрашенным носом, сильно подозревая, что все закончится тесным знакомством с салатом. Рядом, мурча, Гардэм доедал вторую порцию сырой рыбы, напротив сидел Арвейн и что-то рассказывал о своих подвигах. Поздние посетители таверны поглядывали на нас с заметным интересом, потому что я сидела в мантии и капюшон не снимала, ибо не в образе.