Звон посуды в поставленном на стол подносе. Следом журчание наливаемого чая.

— Сахар, господин мэр?

— Да, два кусочка, если вам не сложно, госпожа Салиес.

Джонатан, нет! Нет, пожалуйста! Если на меня, ведьму, этот чай так подействовал, тебя вырубит с двух глотков. Не пей, умоляю тебя, только не пей!

Но вопреки всем моим мольбам, я слышу:

— Мм-м, какой необычный вкус. И эта легкая горчинка придает напитку нечто невероятное.

— Рада, что вам понравился чай, господин мэр, — ядовитый, полный торжества голос Грехен!

Я перестала дышать…

Я перестала жить…

В этот самый миг я отчетливо осознала, что мне как-то все равно, что будет со мной, но если пострадает Джонатан…

Из гостевой донеслось недоуменное:

— Странно, даже не думал, что так устал за сегодня.

— Много работали, вот и вымотались, господин мэр, — поспешила успокоить его Грехен.

Я убью ее! Я еще не знаю как, но я убью эту тварь!

— Да, как-то я сегодня… — судя по звуку, Джонатан широко зевнул. — Прошу прощения, действительно вымотался с этим сошедшим с ума магом. Вы, наверное, слышали?

— Обрывками, господин мэр, исключительно обрывками. Знаете, в моем возрасте от любопытства мало что остается.

— Д-д-догадываюсь… — голос ловца звучит все тише.

В моем сердце что-то обрывается… Слезы текут потоком, душа стонет и боль, дикая боль охватывает все тело.

— Может вам стоит прилечь, господин мэр? — Грехен спрашивает почти издевательски.

Джонатан, я сама вещи соберу и из Бриджуотера уеду. Я тебе лично лавку оставлю! Я вообще сделаю все, что захочешь, только не умирай… Пожалуйста. Только не…

И тут прозвучало невероятное:

— Нет-нет, благодарю вас. Да и чай, должен признать, не столь уж и впечатляющий. Так, значит, вы общались с Орхусом Маддейном исключительно обрывками? И раз уж мы заговорили об обрывках, не могли бы вы сразу пояснить, откуда у вас взялся тот обрывочный свиток, что позволил этому недоучке снять с себя печать?!

У меня перехватило дыхание! И надежда, невероятная надежда заставила сердце забиться быстрее. Потому что голос мэра… он прозвучал… он прозвучал бодро, по-деловому, с нотками уверенности, которая так присуща была ловцу. И никакой показной слабости или усталости! И я вдруг поверила в то, что в ловушке вовсе не мэр… Он же у меня очень-очень умный!

А из гостиной старой ведьмы послышался недоуменный шепот старухи:

— Ч-ч-чай… вы же пьете чай… Вы и сейчас его пьете… Этот чай… Вы…

— Правильно, пью, — до меня донесся звук прихлебываемого напитка, — но вы бы обратили внимание на то, из какой чашки я его пью.

Пауза… В течение которой я пыталась понять, о чем он, а Грехен… Грехен, видимо, оценивала ситуацию.

— Знаете, в чем ваш главный просчет, госпожа Салиес? — поинтересовался мэр. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы настолько заигрались в старость, что стали хуже видеть. Присмотритесь к чашке, из которой пьете, и вы обнаружите трещину… Да-да, ту самую. И я догадываюсь, что те котлы, которые вы имели наглость подсовывать приезжим ведьмам, обладали теми же свойствами, не так ли? То есть это, как я понимаю, относится к открытой вашим отцом технологии отъема силы?

— ТЫ!!! — визг старой Грехен резанул по ушам.

— Я, — спокойно подтвердил мэр. — Тот самый смертный без каких-либо магических предметов и поддержки, который только что провел вас — древнюю биполярную ведьму с опытом в сто семьдесят лет и количеством убийств, превышающим количество прожитых вами годов. Знаете, всегда подозревал, что ваша магическая братия смертных недооценивает, но впервые понял, насколько.

— Ты-ы-ы! — судя по звуку, Грехен вскочила, от чего с грохотом упал ее стул.

— Вкусный чай, — продолжил Джонатан. — Вы выпили чуть больше половины чашки, полагаю, стоять ровно для вас уже проблематично?

И в подтверждение его слов раздался глухой звук упавшего тела.