– Вы ухитрились нарушить сразу несколько статей английской Конституции – и после этого еще и высказываетесь в подобном недопустимом тоне? Нарушение прав ребенка, свободы личности, оскорбление достоинства, препятствование получению образования, публичное оскорбление словами и действием – полагаю, этим делом с удовольствием займется дисциплинарная комиссия Министерства образования. Вам, мисс Призм, могу сказать лишь то, что в моем понимании внешний вид и форма одежды никаким образом не могут влиять на уровень знаний учащегося. Разве что имело место нарушение внутреннего устава школы – но, насколько мне известно, наша школа муниципальная и ношение формы не является обязательным. Если я узнаю, что к моей дочери в результате этого инцидента относятся предвзято, я обращусь во все необходимые инстанции… и в суд, разумеется, тоже. Всего доброго.

Мама развернулась и вышла из кабинета, твердо и упруго ступая мускулистыми ногами, обутыми в белоснежные кроссовки…

Восхищенная Кэти догнала ее уже на улице и выдохнула:

– Ну, ма-ам! Ты вообще… Потрясающе!

Мама остановилась, повернулась к Кэти и отчеканила:

– Запомни: никто не защитит тебя лучше, чем ты сама. Хочешь победить – стань первой во всем. Докажи свою правоту делом. Будь сильной. Тогда и только тогда у тебя будет право и на собственное мнение, и на ношение дурацкой одежды, и на самостоятельность. Да, чуть не забыла: если в ближайшие две недели ты получишь хоть одну неудовлетворительную оценку по любому предмету – отправлю в интернат.

Мама, мама, как жаль, что ты сейчас далеко, в Америке…

Будь ты сейчас здесь – змея Лучиана уползла бы в свою нору, а синьора Франческа сделала бы вид, что все нормально. И Алессандро перестал бы разговаривать, как старая дева прошлого столетия, считавшая слово «беременность» неприличным…

Впрочем, ты не стала бы меня защищать, мама. Ведь я уже выросла. Я сама скоро стану мамой. А ты всегда говорила, что взрослый человек должен уметь постоять за себя…

Кэти спокойно выпрямилась и обратилась к Микеланджело:

– Будьте добры, синьор Микеланджело, принесите мне яблочного сока, если вас не затруднит.

Дворецкий вздрогнул, испуганно взглянул на синьору Франческу и поспешил выполнить просьбу Кэти. Смуглое лицо Алессандро потемнело от гнева.

– Во-первых, пойди наверх и переоденься поскорее…

– Нет.

– Что?

– Нет.

– Ты оказываешься?

– А тебя это удивляет?

– Ты ведешь себя как капризный ребенок…

– Это все гормоны. Мне можно, я беременная.

– Но это глупо…

– Еще глупее я буду выглядеть в пестром пододеяльнике, который твоя матушка вчера для меня приобрела. Я на пятом месяце, Сандро, не на сносях! Беременность у женщины длится девять месяцев.

– Потише! Сейчас приедут гости…

– Вот и хорошо. Я уже устала сидеть взаперти и пересчитывать ворон на кипарисах. Хочется пообщаться, знаешь ли. Услышать пару комплиментов – а не только «глупая капризная девочка». Я не девочка, понял?! Благодаря тебе, между прочим.

– Кэти, не начинай!

– А то что? Ударишь? Отправишь в комнату и оставишь без сладкого? Попросишь синьору Франческу заняться моим воспитанием? Алессандро, позволь тебе сказать, что ты…

К счастью, именно в этот момент Микеланджело ввел в гостиную первых гостей – иначе наша история могла бы завершиться совершенно трагически.

8

Все оказалось не так уж страшно. Друзья Алессандро оказались совершенно не похожи на синьору Франческу и Лучиану. Обычные молодые – и не очень – бизнесмены, соседи, партнеры по бизнесу, художники…