Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - Кристоф Рехаге (2012)

Я иду по пыльному шоссе на запад и останавливаюсь только тогда, когда из тумана показывается железнодорожный мост. Его длинные фермы исчезают вдали, и кажется, будто они тянутся до Пекина. Интересно, проезжал ли я по нему, когда ехал на поезде на восток? Сколько прошло с тех пор? Года два?

Поездка из Пекина в Сиань далась мне тогда нелегко: это был высокий туристический сезон, так что мне не досталось сидячего места, и, хотя поездка длилась всего двадцать часов, все это время я сидел на корточках, зажатый между потными телами и багажом.

Это было ужасно.

Когда же наступила ночь и мамы уложили своих детей спать на газетные листы под сиденьями, из громкоговорителей заиграла песня. Это была композиция «За мое сердце отвечает луна» в исполнении тайваньской певицы Дэн Лицзюнь, чья музыка в Китае не одобрялась и долгое время была даже запрещена.

«Ты спрашиваешь меня, как сильно я тебя люблю», – нежно шептал ее голос во всем поезде, и пара скрипок подыгрывали ей. Она сама ответила на свой вопрос: «Одного легкого поцелуя хватит, чтобы мое сердце задрожало…»

И тут я услышал какое-то гудение. Оглянувшись, я заметил, что почти все пассажиры тихо подпевали. Не важно, стояли они или сидели, на кого бы я ни посмотрел – на парочку рядом со мной, на отца семейства у дверей поезда или на пожилую даму, которая сидела, сложив на коленях сумку, – почти все губами произносили слова этой песни и мечтательно смотрели перед собой.

И пока поезд, полный поющих людей, несся стрелой через теплую летнюю ночь, я почувствовал в груди странное ощущение. Мне показалось, что я готов влюбиться сразу в целую страну.

Бег

Хуашань возвышается надо мной в темноте, и она так черна, что я едва могу ее разглядеть. Сейчас чуть за полночь, город спит, почти все огни в нем погашены.

Я оставил свой багаж в отеле, взял с собой только навигатор, фотоаппараты и штатив. Ну и, конечно, прихватил пару кексов и бутылки с водой. Продавщица в маленьком киоске предостерегающе смотрит на меня: «Ты должен быть осторожным, на горе холодно и скользко».

Для меня оказалось сюрпризом, что за вход на территорию горы надо платить даже ночью. В Китае всегда взимают плату за вход на горы, закрытые для туристов, но я никак не думал, что пропускные пункты работают и ночью. Интересно, есть ли здесь кто-нибудь, кроме меня, кто в такое время поднимается наверх?

Я стучу в стеклянное окошко кассы. Минуту стоит тишина, потом в неоновом свете появляется заспанное лицо. Сорок юаней. Я кладу несколько банкнот на прилавок, получаю пестрый билетик и сдачу.

Меня отправляют к железной ограде, около которой стоит сторож. Он отрывает билетик, возится с ключами и приглашает войти. Дорогу освещает зеленая лампа. Я делаю пару шагов вперед и оказываюсь в луче света. Дверь со скрипом закрывается за мной.

Наступает тишина, я слышу лишь легкую поступь уходящего сторожа.

Да, продавщица в киоске была права: даже здесь, внизу, уже холодно. В темноте можно разглядеть перед собой несколько ступеней, и я знаю, что это первые из многих-многих тысяч. Я тотчас решаю все их пересчитать.

Гора Хуашань, достигающая в высоту всего чуть более двух тысяч метров, не является ни самой большой, ни самой впечатляющей. Но в даосизме она считается одним из самых значительных мест во всей стране, частью Уюе, Пяти Вершин. Это система из пяти гор, расположенных на востоке, западе, юге, севере и в центре империи и представляющих краеугольные камни древнего китайского мира. Поэты воспевали их, монахи взбирались на эти вершины, и по сей день к ним ежегодно устремляются потоки туристов.