Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 - Терни Альфред (2015)

Гальдер в общем согласился, но сказал фон Боку, что проблема беженцев и продовольствия больше относится к городам, чем к фермам. Фон Бок ответил: «Что же, мне бы хотелось иметь больше свободы, чтобы со всем справиться, и я считаю важным распустить по домам взятых в плен французов, чтобы они могли вернуться в свои семьи и к местам работы»20.

Гальдер согласился и с этим, но объяснил, что организация транспортировки беженцев и пленных слишком обременит армейский транспорт. Фон Бок от этого отмахнулся и заявил, что, пока Верховное командование дает ему право, он будет заниматься и транспортной проблемой; на самом деле он хотел сделать приоритетным вопрос восстановления прав во Франции в целом.

Больше фон Бок этого вопроса не касался, но, несомненно, он проявил рвение в том, чтобы его разрешить. Ему мешали во всех начинаниях, на которые он шел, чтобы проводить освобождение французских военнопленных. Почти два миллиона пленных французов[19] оставались в германских лагерях (а также работали на Германию в ее военной промышленности и др. – Ред.) до тех пор, пока не были освобождены продвигающимися силами союзников в последние месяцы Второй мировой войны. Без сомнения, в сознании фон Бока присутствовал и гуманизм, но облегчением задачи осуществления режима оккупации он был обеспокоен никак не меньше, чем помощью французским беженцам.

Лето 1940 года было незабываемым для фон Бока, возможно, самым незабываемым за всю его военную карьеру.

18 июля он прибыл в Берлин и на следующий день вместе с другими высшими военачальниками вермахта услышал обращение Гитлера к рейхстагу. Во время выступления Гитлер поблагодарил вермахт за его победы; позже генералы и адмиралы собрались на приеме, устроенном для них Гитлером. Там фон Бок получил генерал-фельдмаршальский жезл. О своем повышении фон Бок никаких упоминаний не оставил, но в типичной, преданной форме отметил, что после «теплых слов благодарности Гитлера армия теперь полностью вступила в свои права»21.

Остаток июля и весь август фон Бок проводил время или в своем штабе в Париже, или дома в Берлине. Однажды, 14 августа, он снова увидел Гитлера во время обеда, на котором присутствовали некоторые высшие военачальники, и услышал, как он говорил о необходимости сближения между германским народом и германской армией, чтобы последняя смогла «в конечном счете узнать и понять великую философию национал-социализма»22.

Гитлер поднял тему германско-русских отношений и, обратившись к фон Боку, весело предположил, что одного очень компетентного германского командующего стоило бы послать в Россию в качестве секретного агента, чтобы удерживать Россию на месте. На самом деле Гитлер уже принял решение напасть на Советский Союз, но фон Бок был, очевидно, в это не посвящен.

Приятные дни парижского лета и свободных поездок скоро подошли к концу. В последний день августа в ставку фон Бока прибыл предварительный приказ Главного командования сухопутных войск (ОКХ), согласно которому группа армий «Б» должна была через несколько дней отправиться в Восточную Пруссию. Впереди должна была выдвигаться 2-я армия фон Клюге; за ней должно было следовать определенное количество штабов корпусов и дивизий, в конце должен был переместиться штаб фон Бока23.

Весь следующий день или около того фон Бок провел, строя догадки об этом передвижении. Он телеграфировал фон Браухичу, чтобы прояснить инструкции ОКХ, но вразумительного ответа не получил. Он посетил своего коллегу и подчиненного, командующего армией фон Клюге, и обсудил случившееся. В своем дневнике он записал: «Я так и не знаю, какую задачу получу в Восточной Пруссии и как будут там развиваться события… Наверное, они хотят, чтобы я изобразил из себя пугало для русских»24.

11 сентября 1940 года фон Бок передал командование своей оккупационной областью во Франции фельдмаршалу Риттеру фон Леебу и проследовал в Берлин. Снова увидеть Париж Священному Огню Кюстрина было уже не суждено.