Преподавание и работа по размещению эвакуированных лондонских детей освободили Джо от военного призыва, так что обошлось без тяжелых расставаний при отправке за море или куда-нибудь через всю страну. И к тому же не ощущалось необходимости срочно создавать семью, как у многих солдат, приходивших домой на краткую побывку. Первый ребенок у Джо и Евы появился лишь в 1943-м, когда обоим было по тридцать лет. Роды случились в дартфордской Ливингстонской больнице 26 июля — в день рождения Джорджа Бернарда Шоу, Карла Юнга и Олдоса Хаксли, — и ребенка назвали Майклом Филипом. В городском Государственном кинотеатре на той неделе шли «Легкие деньги» с Эбботтом и Костелло,[16] что, пожалуй, было предзнаменованием поважнее.

В годы его младенчества война постепенно обернулась в пользу союзников, и Великобританию заполонили американские солдаты — блестящее племя, которое пользовалось роскошью, британцами почти забытой, и, готовясь к новому покорению Европы, играло свою заразительную танцевальную музыку. Нацизм терпел поражение, однако еще располагал последним «оружием возмездия» — беспилотными самолетами-снарядами «Фау-1», которые наносили тяжелый урон Лондону и окрестностям в последние месяцы войны. Как и все в Дартфорде, Джо и Ева провели немало напряженных ночей, прислушиваясь к вою «Фау-1», обрывавшемуся перед попаданием в цель. Позже, ко всеобщему ужасу, появились «Фау-2», сверхзвуковые баллистические ракеты, прилетавшие в тишине.

Когда переживший бомбардировки, бои и строгое нормирование народ в изумлении осознал, что не только выжил, но и победил, Майкл Филип, разумеется, по-прежнему пребывал в блаженном неведении. Одно из самых ранних его воспоминаний — как мать в 1945 году снимает шторы затемнения: воздушных налетов можно было больше не бояться.

К рождению его младшего брата Кристофера в 1947 году семейство уже поселилось в доме 39 по Денвер-роуд — в одном из оштукатуренных домов на изогнутой улице в западном, привилегированном районе Дартфорда. Джо бросил ежедневный надзор за тренировками и пошел на административную работу в Центральном совете по физической культуре — конторе, отвечавшей за все любительские спортивные организации Великобритании. Он был прекрасный легкоатлет, но особую страсть питал к баскетболу — казалось бы, сугубо американскому спорту, в Великобритании, однако, распространенному с 1890-х. С точки зрения Джо, превыше всего ценившего спортивный и командный дух, не бывало на свете игры, которая воспитывала бы этот дух лучше баскетбола. Он часами бесплатно тренировал и наставлял будущие местные команды, а в 1948 году создал первую баскетбольную лигу графства Кент.

В начале «Анны Карениной» Толстой пишет, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, уникально и неповторимо, однако все счастливые семьи счастливы так похоже, что едва челюсти не сводит от тоски. Наша звезда, будущий символ бунта и крамолы, рос в обстановке вот такого благополучного однообразия. Его молчаливый, физически энергичный отец и кипучая, светски активная мать были идеально гармоничной парой, преданной друг другу и детям. В отличие от большинства послевоенных семей, на Денвер-роуд, 39, царила полнейшая уверенность во всем — трапезы, ванны и отбои в положенные часы, правильно расставленные ценностные приоритеты. Скромного жалованья Джо и его склонности к воздержанию — он не пил и не курил — хватило, чтобы жена и двое мальчиков более или менее держались на плаву в период, когда постепенно исчезло военное нормирование и снова в изобилии появились мясо, масло, сахар и свежие фрукты.